Симона Каминкер родилась в 1921 году в немецком городке Висбадене. Ее отец был австрийским евреем, мать — француженкой. Через несколько лет после рождения Симоны семья переезжает во Францию, в парижское предместье Нейи. Андре Каминкер, юрист по образованию, переквалифицировался в журналиста и в силу профессии много путешествовал, занимаясь параллельно переводами текстов. Мать, женщина с сильным характером, самостоятельно воспитывала дочь и двух ее младших братьев. Во время Второй мировой войны немцы конфисковали дом Каминкеров и семья едет в Париж, в котором 19-летней Симоне мать подыскивает непыльную работенку — стенографисткой в местной газете Le Nouveau Temps. Отец военные годы провел в Англии, работая на радио. Биографы утверждают, что после 1945 года он и вовсе не вернулся в семью, оставив жене и детям только фамилию «богатого происхождения».
    Симона работает, а по вечерам посещает драматические курсы Соланжа Сикара. Она грезила телевидением, мечтая стать актрисой. Одного увлечения Хемингуэем, Фолкнером, Ремарком и Стейнбеком было недостаточно. Надо было с чего-то начинать. Небольшое уютное кафе «Флор» (в узких кругах его называли штаб-квартирой участников послевоенной интеллектуальной парижской революции) славилось своей богемной публикой, любившей не спеша потягивать остывший кофе и часами вести деловые переговоры. Здесь запросто можно было увидеть Жана-Поля Сартра, Гийома Аполлинера, Пабло Пикассо, Альбера Камю, Бориса Виана, а позже и саму Симону. Писатель Хорхе Семпрун так описывает молодую женщину: «…она была в такой степени хороша собой, что абсолютно все умолкали и в тишине все следили глазами за ее силуэтом, силуэтом молодой девушки, проскользнувшей меж столиков, к тому, кто ее ждал...».
    Очень скоро Симона уже начинает играть в массовках и эпизодических ролях. Поначалу режиссеры не могли разглядеть в белокурой девушке с ее величественной тяжеловатой красотой будущую звезду Симону Синьоре. (Синьоре — девичья фамилия матери, по другим источникам псевдоним взят в честь ее дяди, французского актера Габриэля Синьоре).

     Может быть, мир так и не увидел бы «Золотой каски» с Симоной Синьоре в главной роли, если бы не встреча с режиссером Ивом Аллегре, который очень скоро становится ее мужем. Она начинает сниматься в фильмах супруга, и играет роли более заметные, чем в фильмах «Болеро» или «Идеальная пара». Точкой отсчета ее актерской карьеры называют киноленту «Демоны зари», в которой Симона сыграла служанку в баре. Талантливая дебютантка получает первую премию и продолжает сниматься в фильмах Аллегре: «Деде из Антверпена», (1948 год) и «Проделки», (1950 год).
    Внешне гражданский брак Аллегре и Синьоре выглядел безупречно: Она играла в его фильмах, у них росла дочь Катрин. Но что-то ей мешало быть до конца счастливой…
    Вторым и последним мужем, любовью и болью одновременно, становится известный и талантливый французский актер театра и кино, певец и сердцеед (перед красотой которого не устояла даже Эдит Пиаф) Ив Монтан.
    В книге «Солнцем полна голова» Монтан так описывал их встречу: «Посреди двора, окруженная легкокрылыми голубями, стоит молодая женщина. У нее необычайно светлые волосы. Она улыбается точь-в-точь, как улыбаются девушки на старинных картинах итальянских мастеров. Я знаю, что ее зовут Симона Синьоре; я никогда не видел картин, в которых она снималась; я не знаком с ней, но я знаю, что сейчас подойду к ней, стараясь не вспугнуть голубей, и скажу ей две-три фразы — просто так, все равно какие две-три фразы, чтобы она повернулась ко мне, две-три фразы, так, чтобы не вспугнуть голубей... Это был счастливый день. И всякий раз, когда я вспоминаю его, передо мной возникают светлые волосы, блики солнца, голуби и Симона в то самое мгновение, когда она взглянула на меня и поняла, что я иду к ней».
    Годами позже, когда Синьоре уже не было в живых, Монтан в своей книге воспоминаний дает иную трактовку их первой встречи: «Образ женщины с голубями мы не разрушали, чтобы не разочаровывать журналистов. Существует действительно фотография, на которой Симона, сидя на корточках, кормит голубей, пристально глядя на кого-то (может быть, на меня, но я за кадром)... Нас представили друг другу в «Золотой голубке», а уже на следующий день мы обедали вместе. За десертом, взяв ее за руку, я прошептал: «Какие у вас тонкие запястья!» — и с тех пор мы не расставались».
    Со дня их знакомства прошло четыре дня, а это так много для тех, кто ощущал на себе всю силу любви. Они по-настоящему полюбили друг друга и уже не могли существовать порознь. Но Симона прежде всего была матерью и побоялась своим уходом травмировать маленькую дочь. Но второй Ив оказался немилосерден: «Или ты уходишь сейчас, или ты меня больше не увидишь… все это ни к чему, и звонить незачем». А ей незачем было жить без него. Она бросает мужа, собирает вещи и переезжает к Монтану, с которым начинает новую жизнь, полную испытаний и любовных перипетий. И только через два года, накануне Рождества, они сыграли небольшую свадьбу в городке Поль-де-Вансе, о котором впоследствии Ив будет петь в своих песнях. Синьоре с особым упоением описывала торжество: «Это была настоящая деревенская свадьба, как я мечтала. Я была счастлива, как девчонка в рождественское утро».

     Первые годы совместной жизни были наполнены страстью и любовью. Они наслаждались обществом друг друга и не расставались даже на один день. Странное дело, но Симона Синьоре, чья карьера складывалась так успешно и многообещающе, решила порвать с миром кинематографа, к которому так долго и тяжело шла. Она захотела посвятить себя, свое время, тело и душу единственному человеку — Иву Монтану. Симона как верная супруга сопровождала мужа, популярность которого была в самом расцвете, в многочисленных поездках и турне по всему миру. Она переживала, что Монтана знают только как мужа Синьоре. Ей уже были не нужны овации и премии, главное — его успех. Она была счастлива, когда во время гастролей в США, в первых рядах сидели Марлен Дитрих, Кларк Гейбл, Ингрид Бергман, Фрэнк Синатра. Симона радовалась как дитя, когда читала критику: «Когда поет Монтан, чувствуешь, как стучит его сердце».
    Поначалу она даже отказалась от съемок в «Золотой каске», предложенной режиссером Жаком Беккером. Но он все-таки умолил актрису взяться за роль, в которой изначально видел только Симону Синьоре. И не зря — на международном фестивале «Серебряная лента» в Венеции актриса получила приз британских режиссеров и критиков «Фемина» за лучшую женскую роль.
    Она отказывается от голливудского контракта. «Без Монтана меня не заставили бы пройти от Винсенских ворот до Аньерских... Что уж говорить об Америке?».
    Трудно поверить, но она это сделала — объявила, что в кино сниматься не будет! Теперь Ив видел рядом с собой совсем другую Симону, чем ту, которую полюбил когда-то: она вязала, слушала мужа, разделяла его взгляды и мнения, готовила обеды, во время концертов стояла за кулисами, затаив дыхание от восхищения, буквально обожествляя своего Ива. На какое-то время она перестала быть Симоной Синьоре и стала просто женой Ива Монтана. Но были ли ему нужны такие жертвы? Однажды Монтан репетировал, а Симона вязала. Он пребывал в раздраженном состоянии — что-то не получалось. «Что это ты сидишь здесь и вяжешь?», — с укором спросил Ив. «Я здесь потому, что хочу быть здесь, а иначе я бы работала». На что Монтан ответил: «Легко сказать, а где же предложения?!».
 

     А предложения по-прежнему поступали, несмотря на глупые отказы актрисы «во благо семейного очага». Ее недавно пригласили на очередную главную роль, от которой она уже успела благополучно отказаться. Симона позже напишет, что она встанет, аккуратно свернет вязание и возьмет телефонную трубку, все еще ожидая, что Монтан остановит ее. Но он не сделал этого. Она набрала номер и сказала, что согласна на роль Терезы Ракен. Ей ответили, что контракт можно подписать хоть завтра. Повесив трубку, Синьоре обернулась к Монтану и гордо произнесла: «Вот видишь?!».
    Симона Синьоре появляется на экранах в самых разных образах, демонстрируя общественности и мужу богатое актерское мастерство. Вершиной ее таланта называют фильм, снятый в 1953 году «Тереза Ракен» по роману Эмиля Золя. И опять приз за лучшую женскую роль — на этот раз на кинофестивале в Карловых Варах за «Салемских колдуний». Кинолента «Место наверху», или «Путь наверх», 1958 года была отмечена «Оскаром» и «Золотой пальмовой ветвью».
    Она снималась без перерывов: «Адуя и ее товарки» (1960), «Знаменитые любовные истории» (1961), «Судебный процесс» (1962), «День и час» (1963), «Корабль дураков» (1965, США). В 1964 году Симона признана лучшей актрисой Франции. В 1971 году она получает награду на Международном кинофестивале в Западном Берлине за роль в фильме «Кот».
    Ив и Симона прославились не только как актеры — они выступали как общественные и политические деятели против тоталитарного режима в Чили, Греции, Чехословакии, Польше и Советском Союзе. Еще в начале 50-х они «смотрят в сторону СССР с определенной надеждой и даже восторгом», еще отчетливо не разобравшись во внутренней политике страны. В то самое время Сергей Образцов, будучи в Париже, открыл для себя творчество Монтана, благодаря которому русский зритель очень скоро начнет слушать, а потом заучивать французские «монтановские» хиты. Ива Монтана приглашают выступить в Советском Союзе. По стечению обстоятельств, за несколько недель до их приезда, 24 октября 1956 года, советские войска входят в Будапешт. Супруги в замешательстве — после долгих споров и сомнений они все же решают осчастливить своим визитом хлебосольную Москву.
 

     Концерты проходили с аншлагом. Старые москвичи до сих пор помнят выступления Монтана. На заработанные деньги Симона купила в ГУМе (в отделе для иностранцев) «две шкурки сибирского соболя», которые на протяжении многих лет будут украшать ее одежду.
    Никита Сергеевич Хрущев тоже побывал на одном из легендарных концертов сына итальянских эмигрантов Ива Монтана (Ив Монтан — псевдоним, пришедший из детства. Мама часто кричала в окно: «Иво, монта!», что в переводе с итальянского означает «Иво, поднимись». Настоящее его имя — Иво Ливи). После концерта генеральный секретарь коммунистической партии пригласил Монтана с женой в свои апартаменты на ужин в неформальной обстановке. Разговор состоялся серьезный: беседовали не о творчестве, музыке или поэзии — Хрущева в основном интересовал взгляд актеров на происходящее. Монтан потом напишет, что Хрущев ведет «разговор начистоту», во всяком случае ему так казалось. И Хрущев «впервые услышал правдивую оценку венгерских событий». Гости ему понравились. Известно, что он предоставил в их распоряжение правительственный самолет.
    Ив Монтан не ограничился Советским Союзом — он выступает в Польше, Югославии, Румынии. А через 12 лет Ив и Симона открыто осуждают вторжение советских войск в Прагу в письме, отправленном советскому послу в Париже. Они выступают в защиту Сахарова и Солженицина. От советских граждан за «железным занавесом» безусловно скрывали, что Ив Монтан и Симона Синьоре не разделяют коммунистические взгляды.
    Симона Синьоре обращается к правительству Франции, защищая алжирцев, выступивших против французской колониальной политики. Она — инициатор фильма «Признание», рассказывающего об антисемитском процессе Рудольфа Сланского в Чехословакии.
    Долгое время сами Ив и Симона, вездесущая пресса и просто любопытные причисляют звездный союз к одному из самых удачных в актерской среде. Но было бы нечестно по отношению к читателю не рассказать об отношениях Ива Монтана с Мэрилин Монро, ставших «ложкой дегтя в бочке меда», которую Симоне Синьоре так и не удастся подсластить до конца жизни.
 

     Ив Монтан по-настоящему ощутил себя признанным актером, когда в один прекрасный день его разбудил телефонный звонок — в трубке он услышал незнакомый голос: «Хотите сниматься с Мэрилин Монро?». Голливудская блондинка готовилась к съемкам в фильме «Займемся любовью», а делать «это» захотела исключительно с Ивом Монтаном. «Я хочу видеть в главной роли только его», — капризничала актриса, которой, впрочем, быстро уступили продюсеры и сценаристы. Монро с мужем Артуром Миллером, а Ив с Симоной становятся соседями по бунгало на знаменитом бульваре Сансет в Лос-Анджелесе. Кокетка Мэрилин порой напрочь забывала о чувстве стыда и элементарном женском достоинстве. Она с первого взгляда «положила глаз» на сексуального красавчика с бархатным голосом, похожего на ее второго мужа Джо Ди Монжо. Монро не упускала возможности уколоть его супругу хоть в чьих-то глазах, будь это даже собственная подруга: «А Симона совсем некрасивая. Клянусь, он женился на ней из-за карьеры». О как глупо ошибалась эта перекрашенная в блондинку шатенка. Ив Монтан на протяжении всей жизни по-настоящему будет любить одну женщину — Симону! Они вчетвером репетировали тексты, ужинали, обсуждали последние новости, и в общем-то сдружились семьями.
    Ненакрашенная Мэрилин, заколов наверх волосы и надев легкий халатик, раскрывала секреты: «Взгляни-ка! Все думают, что у меня длинные ноги. Но ведь у меня некрасивые колени, и я небольшого роста».
    Но Симона писала: «Ту Мэрилин, которая смотрит на нас с обложек, я видела за время нашего соседства только трижды. Но это уже была легенда — жеманная и мурлыкающая».
    Миллер и Монро едут в Нью-Йорк, а Монтан и Синьоре идут на церемонию вручения премии «Оскар». Имя Симоны Синьоре стояло рядом с такими звездами, как Элизабет Тейлор, Кэтрин Хэпберн, Одри Хэпберн. Мэрилин на прощание, лицемерно скривив ротик, произнесла: «Желаю удачи. Я верю, что ты его получишь!». Синьоре получила «Оскар», а на церемонии пел Ив! Мэрилин была вне себя от злости на Симону, у которой было все: «Оскар», Ив, ум, красота, дочь, друзья. Мэрилин не могла ей простить этого…
    Симона едет сниматься в Италию вместе с Марчелло Мастроянни. Артур Миллер тоже уехал, Мэрилин и Ив остались наедине. Ему льстило, что сама Мэрилин «в брючках из шотландки, в кофточке с игриво приоткрытым воротом, с глазами какой-то немыслимой голубизны» обольстительно смотрит на него, да что там скрывать, откровенно желает его…
    «Я иду к Мэрилин.
    — У тебя температура? — спрашиваю.
    — Да, невысокая, — отвечает. — Я рада тебя видеть.
    — Я тоже рад.
    «Что творится со мной?» — спрашиваю я себя. Впрочем, спрашиваю не очень долго».
    Бурный заканчивался вместе со съемками фильма. Мэрилин пыталась удержать чужого мужа. Она плачет, говорит о любви, совместном проживании, их будущем… Но Монтан тверд в своем решении расстаться с Монро. Во время их последнего разговора, он говорит ей, что никогда не оставит Симону. Мэрилин Монро и Ив Монтан расстаются навсегда. «И все же это было прекрасно, — напишет он в своих воспоминаниях, — и это было безысходно. Ни разу, ни на один миг не возникало у меня желания порвать с женой. Но если бы она, Симона, хлопнула дверью, я бы...».
 

     О интрижке Монтана и Монро Симона узнала на пляже — из газет! «Вы думаете, он еще вернется?» — задавали бестактные вопросы журналисты. Она отвечала «да», хотя мало верила в их будущее. «Это было ужасно, — напишет он. — Потом все улеглось. Но только внешне. Я видел, что она разбита, глубоко опечалена сознанием того, что десять потрясающих лет, которые мы прожили вместе, оказались омрачены. Я раскаивался... Жизнь не переделаешь, надо продолжать жить».
    Симона оказалась мудрой и сильной женщиной, она не хлопнула дверью и не ушла от Ива. «Я никогда не стану судить о том, что произошло с моей подругой и моим мужем, которые работали вместе, жили под одной крышей и, стало быть... делили одиночество», — сказала она.
    В августе 1962 года, обедая в ресторане с друзьями, Симона узнала о смерти Мэрилин. «Если бы она знала, сколь мало я ее ненавидела», — произнесла тогда Симона.
    Конечно, она переживала измену мужа, переживала по-своему, хоть внешне выглядела спокойной. Симона утешала себя тем, что вряд ли можно найти мужчину, устоявшего перед Мэрилин. Она стала пить, много пить, плохо выглядеть и мало сниматься.
    В 1966 г. Симона Синьоре исполняла роль леди Макбет на английском языке на лондонской сцене. В 1977 году она удостоилась национальной премии Франции «Сезар» за исполнение роли многогрешной еврейской проститутки тети Розы в фильме «Вся жизнь впереди». В 1982 году снялась в фильме «Ги де Мопассан». Синьоре играет и в театре.
    В последние десять лет жизни Симона пишет книги «Будет ли завтра радостным?» и «Ностальгия уже не та». Еще раньше создает роман «Прощай, Володя», повествующий о тяжелой судьбе еврейской семьи в нашей с вами стране — в Украине.
    Она по-прежнему любила Ива, жила с ним и зачастую находила утешение в выпивке. К концу жизни Симона практически

 ослепла, «катаракта отнимала у нее внешний мир». В возрасте 64 лет Симона Синьоре умерла. Ив страдал и не переставал повторять: «Я хотел умереть раньше Симоны». Во время своих выступлений он еще целых шесть лет, на которые пережил жену, оставлял в восьмом ряду пустое место — «ее место». И все же ни возраст, ни потеря жены, не помешали любвеобильному Монтану через три года завести новый роман. На сей раз это была молоденькая секретарша 28 лет. У Ива и Симоны не было детей… А Кароль Амьель оказалась хитрее или моложе, а может, и то, и другое. Во всяком случае результат был достигнут — 64-летнему Монтану она родила единственного наследника Валентина. Монтан умер на съемочной площадке от сердечного приступа. Теперь он вновь был рядом со своей Симоной — его похоронили на кладбище Пер-Лашез рядом с Синьоре.

источник - http://www.odessapassage.com/passage/magazine_details.aspx?id=31756

Легенда об этой блистательной паре – актрисе, чья красота завораживала зрителей во всем мире, и обаятельном шансонье – пережила эпоху, когда в моде были долговечные союзы. Отношения супругов не исчерпывались идиллией: за внешней безмятежностью кипели нешуточные страсти, ставшие известными широкой публике после ухода из жизни героев легенды. Может, они и удерживали вместе двух столь разных людей?e="Bookman Old Style">Время приближалось к двум пополудни, серый свет просачивался сквозь неплотно задернутые шторы спальни, а хозяйка рассеянно вертела в руке смятую пачку «Голуаз», не решаясь открыть окно. Лучше уж полумрак, чем этот дневной свет, который зальет всю комнату, оставшуюся со вчерашнего вечера полупустую бутыль «Джек Дэниелс» в изголовье дивана, неубранную постель, безжалостно подчеркнет ее седеющие клочковатые волосы, артритические пальцы, мешки под глазами…

Она все реже выходит из дома, опасаясь, что былые поклонники отпустят нелестный комментарий насчет ее изменившейся внешности. Сняла со стены зеркало, чтобы не встречаться взглядом со своим отражением: стареющей – нет, даже не дамой, – неухоженной женщиной с брюзгливо поджатыми губами, с которой она будто по нелепой ошибке носит одно имя – Симона Синьоре. Та, кого весь мир привык так именовать, кинодива, один взмах ресниц которой заставлял замирать тысячи мужских сердец, а юных красавиц кусать от зависти губы, – жива, но лишь на кинопленке, фото и плакатах тридцатилетней давности.

Вся жизнь впереди?!

«Дожила – стала сама себе соперницей!» – невесело усмехнулась она. Шутка сказать: Симона Синьоре, которой в юности режиссеры наперебой предлагали роли сердцеедок, не отказалась сыграть... стареющую бандершу, да еще в картине с издевательским названием «Вся жизнь впереди»! Да, она получила за эту работу премию «Сезар», картину признали лучшим фильмом 1977 года, и не каждой актрисе, которая разменяла шестой десяток лет, предлагают хоть какие-то роли, – только вот не шла из головы мысль, что зритель воскликнет: «Неужто это та самая Синьоре, что снималась в «Дьяволицах»? Помилуйте, да она совсем старушка!»

Симона не тешила себя иллюзиями. «Я старею так же, как все женщины, никогда не бывшие актрисами», – записала она нетвердым почерком в блокноте. В прошлом осталась красота, а значит, и слава, возможность выразить себя. В настоящем… – что, кроме четырех стен, карандаша и надтреснутого стакана на столике? Короткими ногтями она принялась обрывать край этикетки с бутылки виски перед тем, как сделать еще глоток. «Матушка проводит все свободное время в обществе господина по имени Джек Дэниелс», – язвит Катрин, ее единственная дочь. Вот она, благодарность за то, что ей, дочери самой Симоны Синьоре, ставшей актрисой скорее «по семейной традиции», нежели по призванию, роли в кино достаются будто по мановению волшебной палочки. А супруг? Наивные люди завидуют Симоне: замужем за самим Ивом Монтаном – талантливым, обаятельным, уравновешенным! Но недаром говорится: «Любить – значит состариться вместе». А Ив «стареть за компанию» не собирается – более того, ведет себя так, будто время властно над кем угодно, кроме него. В блокноте появилась еще одна горькая строка: «С возрастом женщины стареют, а мужчины – мужают. Вот в чем между нами разница».

Страх в большом городе

Симона поднесла спичку к восьмой (или уже десятой?) за день сигарете, затянулась, не ощутив даже привычной горечи. О, как восхищался ее милой хулиганской манерой прикуривать поэт Поль Элюар! Как сейчас помнится: начало 40-х, столик в уголке парижского кафе «Флёр», ее собеседники Пикассо и Кокто обсуждают вопросы искусства, а она, юная Симона Каминкер, – в центре внимания этой честной компании… Сартр в своей привычной манере косится в ее сторону, и она чуть съеживается, парируя его замечания. Ей ли тягаться с ним в остроумии и образованности!

Да и не до учебы ей: только школу окончила – подалась в стенографистки. Кормить двух младших братьев надо, а мать-белошвейка и без того из сил выбивается, чтобы семья не голодала… Тяжко дался мадам Каминкер с детьми переезд из немецкого городка Висбадена в Париж, «подальше от войны». Чтение по вечерам, посещение театра, занятия английским и латынью с отцом – всё в одночасье стало воспоминанием. Ясно, какая участь грозила бы господину Каминкеру, юристу, в силу его еврейского происхождения, останься он в Германии, – ему не оставалось ничего другого, как податься в Англию: там он, устроившись комментатором на радио, вещал на всю оккупированную фашистскими войсками Европу, стараясь хоть словами отомстить власть имущим за разлуку с близкими. Симона же, чтобы подработать, устроилась курьером в газету. Мать плакала в подушку, переживая за судьбу дочери, «девочки из хорошей семьи», и в их съемной квартире «поселился» запах сердечных капель. Возвращаться в опостылевший неуют Симоне не хотелось. Длинные изматывающие дни искупали вечера в компании «газетной богемы», с которой девушка свела знакомство в редакции.

Демоническая краса

Как-то за их столик подсел господин средних лет, невольно выделявшийся своей корректностью из их пестрой компании. Представился он Ивом Аллегре. Кинорежиссер. Симона и сама не понимала, приятно ли ей его ненавязчивое общество: поднести спичку к ее сигарете, рассказать байку со съемочной площадки, помочь надеть пальто… Его наблюдательность и предупредительность, как она считала, были составляющими его профессии. Не похоже было, чтобы он собирался ухаживать за ней. Приятный собеседник, о котором девчонка-хохотушка и не задумывалась как о мужчине, – он был старше ее на 14 лет.

Неожиданное предложение Ива Аллегре: «Хочешь сниматься в кино?» – она приняла как приглашение к приключению. Вырваться из повседневности, да еще под лучи софитов и объективы камер – кто ж откажется, даже если сниматься надо в массовках? Затем она под псевдонимом Синьоре сыграла первую роль в картине Аллегре «Демон зари». Признание, восхищение режиссеров ее «странной, порочной красотой» – и новые роли. За Симоной закрепилось амплуа «женщины с нелегкой судьбой и золотым сердцем» – такой видели ее на экране. А в жизни она уже играла другую роль – супруги Ива Аллегре и счастливой молодой матери.

Голубка в браслетах

Симона поднесла к близоруким глазам левое запястье – часов на нем не оказалось, а глаз резанула мелкая «гречка» на коже, знак подступающей старости. «Забыла, что часы уже не ношу – рука располнела, цепочку не застегнуть». Странно и вспомнить, что Ив Монтан сказал в первую их встречу: «Какие у Вас тонкие запястья!»

Им обоим было по 28 лет. Она пришла в парижский ресторан в цыганском наряде, босиком, в тяжелых браслетах. «Как называлось это место? Кажется, «Золотая голубка». Не помню его лица в тот момент – так меня поразили его длинные, гибкие пальцы. Слишком аристократические для молодого человека, в котором сочетались столичная галантность и провинциальное неумение пользоваться столовым серебром. Он отчаянно старался казаться парижанином, но в его речи нет-нет да и проскальзывали итальянские нотки. Да, я не смогла противостоять его потрясающему обаянию: случилось чудовищное, чудесное, невероятное, необратимое – на третий день я ушла от мужа». От Ива Аллегре к Иву Монтану. Совпали не только имена мужчин, но и даты их рождения: Монтан родился 13 октября, как и Аллегре, но был моложе на 14 лет – сверстник Симоны. Вот и не верь после этого в мистику!

А что же Аллегре? Он недаром славился умением отойти на второй план – и скрылся с горизонта, дав Симоне развод, не терзая ее требованиями вернуться в семью. Он смирился не только со скоропалительным бракосочетанием бывшей супруги (куда был приглашен весь парижский бомонд, в том числе Пикассо, подаривший новобрачным рисунок фломастером – невидаль по тем временам), но и с тем, что Монтан удочерил его ребенка, трехлетнюю Катрин. Было причиной тому поразительное равнодушие или нечеловеческое самообладание – об этом знал один Аллегре.

Воспитание чувств

Симона погасила окурок, который уже начал жечь пальцы. «У меня, можно сказать, двое детей: дочь и муж. Как я воспитывала Ива, помогая ему избавиться от простоватых манер! Ему хотелось быть стопроцентным французом, вплоть до фамилии: своя, Ливи, напоминала ему итальянское захолустье, где он рос, вот он и изобрел французскую, Монтан, от итальянского «монта», «поднимайся» – так мать в детстве звала его к столу. Смех и грех: стоит только вспомнить, как он поднимался на сцену во время первого выступления на Бродвее – зрители животы надрывали со смеху. А виной тому были пуговицы на ширинке, сверкавшие в лучах прожекторов, когда он засовывал руки в карманы!»

Симона хрипло хохотнула. «Да, джентльмены руки в карманах не держат – Эдит не успела его этому научить! Где ж ему было перенять изящные манеры: в порту, в парикмахерской, где он работал подростком? Или в кабаре «Альказар», где он начал петь, танцуя чечетку и воображая себя Фредом Астором? Там его и приметила тогда уже известная Эдит Пиаф. Что она нашла в тощем как жердь горлопане, каким он, по словам его немногих друзей, был в те годы? Эдит, по прозвищу Воробушек, взяла Ива под свое крыло – пристрастила к настоящей музыке и книгам, учила секретам сценического мастерства, делила с ним хлеб, кров и ложе… И ушла от Ива, когда тот предложил ей руку и сердце. Лишь сейчас я поняла: воспитав его для других женщин, она оставила его, пока он сам не успел ее покинуть».

Колдунья со спицами

«Это я, к тому времени названная актрисой года, приводила его к импресарио, режиссерам, продолжая дело, начатое Эдит. Махнула рукой на съемки – мне достаточно было места в восьмом ряду, где я сидела на его концертах, слушая его голос, наслаждаясь его славой. Так продолжалось, пока Ив не наорал на меня: «Чем ты занимаешься? Всё сидишь, вяжешь? Не снимаешься, потому что тебя не приглашают?» Я подошла к телефону, набрала номер: «Я согласна сыграть роль в вашем фильме. Контракт подпишу завтра». И торжествующе взглянула на Ива».

В том же году выходит фильм «Тереза Ракен» с Синьоре в главной роли – в таблоидах ее называют «секс-символом мыслящих мужчин». А картина «Путь наверх» приносит ей долгожданный «Оскар» в 1958 году. Критики высоко ценят ее работу, зрители боготворят. Юнис Уэймон, темнокожая певица из Штатов, еще в 1953-м берет псевдоним Нина Симон – в честь обожаемой актрисы. Но любимый фильм самой Симоны – «Салемские колдуньи». Нет, роль ей досталась весьма… хммм, предсказуемая. Зато Симона сумела и дорогому Иву выбить роль – а значит, обратить на него внимание режиссеров, до того видевших в нем только эстрадного исполнителя.

Идиллия без будущего

«Воистину помощь ближнему безнаказанной не остается, – горько иронизировала Симона. – Чем увенчались мои старания сделать Ива звездой? К десяткам поклонниц, вешающихся ему на шею, я была готова. Смирилась с тем, что перед выходом на сцену он снимает обручальное кольцо. Закрывала глаза на мелкие приключения. Стерпела молоденькую глупышку Жанну Моро, бросавшую на него плотоядные взгляды на съемках! Тогда одного моего предупреждения оказалось достаточно, чтобы Ив стал обращаться с ней только как с коллегой – так боялся меня потерять. Но Мэрилин не могу выкинуть из головы – хоть самой Мэрилин давно нет в живых…»

А началось всё на съемках фильма Джорджа Кьюкора «Миллиардер», где главные роли играли Мэрилин Монро и Ив Монтан. Белокурая дива не скрывала, что положила глаз на партнера по съемкам, напоминавшего ей ее первого мужа. Ей не помешало и то, что сама она тогда была замужем за Артуром Миллером. В отеле в Лос-Анджелесе чета Миллеров снимала номер, соседний с занимаемым Монтаном. Тогда-то и завязался роман между Ивом и Мэрилин, который газетчики окрестили «идиллией без будущего»: страсти, изображаемые ими на съемочной площадке, мало-помалу перешли в разряд личных отношений. Как-то Артур, зайдя в номер за забытой курительной трубкой, застал полураздетую супругу в объятиях Ива. Впрочем, громкой сцены не последовало: Миллер был мысленно готов к такому повороту событий, а Синьоре, как на грех, находилась в Италии на съемках. О случившемся она узнала от донимавших ее журналистов.

Как ей хотелось запустить пепельницей в репортера, задавшего бестактный вопрос: «Разве хоть один мужчина устоит перед чарами Монро? Думаете, господин Монтан еще вернется в семью?» Ив впоследствии публично покаялся: дескать, мимолетная интрижка с Мэрилин лишь льстила его самолюбию, а порвать с Симоной у него и в мыслях не было. Но у Синьоре всё внутри холодело, стоило ей вспомнить, что сказал муж, услышав о кончине Монро: «Она навсегда останется в моем сердце». Выходит, даже уйдя из жизни, Мэрилин была более властна над ним, чем она, прожившая с ним долгие годы?!

Мертвые листья

Ив страдал, и когда из жизни ушла Эдит Пиаф: нет, не оплакивал ее – замкнулся в себе, и Симона отчаялась пробиться через ледяную броню, возведенную им вокруг воспоминаний. Между супругами оставалась невидимая стена: Симоне не было доступа к его переживаниям, сокровенным мыслям, к «вечной молодости», которую он эгоистично оставил себе. По-прежнему моложавый, он, казалось, не менялся с годами и пел те же немудрящие песни, что и на заре юности. Как знать, услышали бы их за границей, не подбрось ему друзья идею исполнить балладу на стихи Жака Превера! Он отнекивался: «Такие мотивы звучат на танцульках для тех, кому за сорок, а этого Превера, самого странного из сюрреалистов, читать сложно, не то что воспринимать на слух! И что за название – «Мертвые листья»! Если я когда-нибудь напишу книгу, называться она будет «Солнцем полна голова» – мне нужно что-то светлое, яркое, понимаете!» Но поддался на уговоры – и песня о мертвых листьях зазвучала из каждого радиоприемника. С ней к Монтану пришло признание, а не просто известность – ведь это вещи разные.

Симона поймала себя на том, что отстукивает ногтем мотив на крышке стола… И она сама стала похожа на пожухлый, отживший лист. Лицо подурнело, фигура оплыла – но ей не хочется бороться ни с годами, ни с пристрастием к спиртному, проще плыть по течению. Если бы кто знал, какое одиночество можно годами испытывать, живя под одной крышей с близким, казалось бы, человеком! Чувства будто притупились: то, что раньше вызывало острую боль, сейчас будило лишь смутный ее отголосок, не бередивший душу. «И ностальгия уже не та, что была раньше», – вывела Симона на верхней строке листа. Зачем-то подчеркнула. А что, неплохое название для книги? Чего-чего, а терпения и самоиронии ей для романа на бумаге точно хватит – хватило же их на всамделишный роман с Ивом!

Непогашенная сигарета чадила в пепельнице, серый свет за окном сменился мягким полумраком, Симона яростно, почти вслепую писала… Рождалась едкие строки, благодаря которым мир вспомнил о Симоне Синьоре – не только актрисе, но и писательнице.

Эпилог

Симона Синьоре, актриса, сыгравшая 69 ролей в кино, автор романов «И ностальгия уже не та, что была раньше» и «Прощай, Володя!», умерла в последний день сентября 1985 года. Было ей 64 года.

А что же Ив Монтан? Безутешный вдовец, отстрадав положенный срок, вскоре женился на девушке, годившейся ему в дочери, и впервые стал отцом за три года до собственной кончины. В своих мемуарах «Солнцем полна голова» Ив, несмотря на прохладу, царившую в последние годы в отношениях с Симоной, называл ее «самым верным другом».

А в памяти публики Синьоре и Монтан остались в первую очередь блистательной парой, прожившей вместе 36 лет, – это искусство не меньшее, чем сценическое мастерство.   

Aquarelle - Февраль 2010

источник - е/"> http://www.aquarelle.md/%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B0-%D0%B8-%D1%81%D1%83%D0%B4%D1%8C%D0%B1%D1%8B/%D0%A1%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D0%B0_%D0%A1%D0%B8%D0%BD%D1%8C%D0%BE%D1%80%D0%B5_%D0%B8_%D0%98%D0%B2_%D0%9C%D0%BE%D0%BD%D1%82%D0%B0%D0%BD_%D0%9D%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%B3%D0%B8%D1%8F_%D0%BF%D0%BE_%D1%81%D0%B5%D0%B1%D0%B5/