Гениальные финансисты, как и гениальные поэты, рождаются редко. История России насыщена талантами и яркими личностями, но акцент в массовой истории всегда ставился на вождей и войны. Изучая с помощью Хронографа пласты истории, постепенно начинаешь понимать, какими голыми были короли и какими яркими члены свиты. Но...

 

у всех умников в России как правило незавидная и печальная судьба. Очередной вождь, видя всю свою серость или кровожадность на фоне яркого подчинённого, терпит до определённого момента ум и независимость. Далее всех умников, талантов, гениев топят в крови как котят, или придают забвению. Ум раздражает серость, а ум идеалиста ещё и пугает. История не терпит сослагательных наклонений. Но если представить, что очередной вождь на троне вместо того чтоб баловать своё эго будет работать с ценными кадрами, создавать рабочие условия не для ворья и чинуш, а для жадных до работы умниц. Да с такой ресурсной базой... Эх, мечты! Слабость наших руководителей в формуле "бабы новых нарожают", и тухнут звёзды не успевая вспыхнуть в полную силу. С серым послушным стадом работать проще, чем с человеком думающим. В России обижать умеют, и придаются забвению яркие имена.

Ниже биография Сокольникова и интервью с его дочерью Гелианой Сокольниковой, кстати она ещё жива и рассказывает лекции о своём отце. 

Читатель, вероятно у тебя пытливый ум, не боишься "многа букфф" и хочешь чтоб ты сам, или твои дети стали "биг боссами". Когда достигнешь лидерских высот, вспомни об этой статье и посмотри в зеркало, возможно, там уже стоит скотина. Сия трансформация протекает незаметно, но окружение человека выдаёт его с головой. 

 

Не старей головой мой друг, не старей.

 

***

Семья и образование

Родился в еврейской семье врача, владельца аптеки Янкеля Бриллианта. Мать — Фаня Розенталь, дочь купца первой гильдии. Братья Владимир (умер в эмиграции) и Михаил (погиб на Колыме).

Окончил 5-ю московскую классическую гимназию. Учился на юридическом факультете Московского университета, который не закончил из-за своей революционной деятельности. Окончил юридический факультет и курс доктората в области экономики Сорбонны (1914). Владел шестью языками.

Революционер

В 1905 вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (большевиков) — РСДРП(б). Участвовал в революционных событиях 1905—1907, в том числе в восстании в Москве в декабре 1905. Являлся партийным пропагандистом в Городском районе, затем входил в состав Сокольнического райкома РСДРП и Военно-технического бюро при московском комитете партии.

Осенью 1907 арестован, в феврале 1909 приговорён к ссылке на вечное поселение, которую отбывал в селе Рыбном Енисейской губернии. Однако уж через шесть недель после прибытия в это село бежал из ссылки, а вскоре выехал за границу. Поселился во Франции, совмещал учёбу в университете с журналистской деятельностью (участием в издании газеты «За партию» и заведованием рабочим клубом «Пролетарий».

Негативно относился к Первой мировой войне. Жил в Швейцарии, где организовал бюро заграничных групп большевиков-партийцев, работал в Швейцарской социал-демократической партии. Последовательно придерживался «интернационалистических» позиций, близких к точке зрения В. И. Ленина, вместе с которым вернулся в Россию после Февральской революции в «пломбированном вагоне» (апрель 1917). Очень быстро стал одним из лидеров московских большевиков, с апреля 1917 — член московского комитета РСДРП(б) и фракции большевиков в исполкоме Моссовета. Выступал с резкой критикой в адрес Временного правительства, меньшевиков и эсеров, считая возможным объединение лишь с близкими к большевикам социал-демократами-интернационалистами. Составил проект новой программы большевистской партии.

На VI съезде РСДРП(б) (июль — август 1917) был избран членом центрального комитета партии. Входил в состав исполкома Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов и ВЦИК Советов. Являлся членом политического бюро ЦК большевистской партии, созданного для подготовки вооружённого восстания против Временного правительства. После прихода к власти большевиков был членом ВЦИК нового состава, редактором газеты «Правда».

Национализация банков и Брестский мир

В ноябре 1917 был избран членом Учредительного собрания от Тверской губернии.

С ноября 1917 руководил национализацией банковской системы страны в качестве помощника комиссара Государственного банка на правах товарища управляющего, руководителя Комиссариата бывших частных банков, члена коллегии Народного комиссариата финансов (Наркомфина). Автор проекта декрета о национализации банков. В ноябре 1917 также вошёл в состав делегации, которая была направлена в Брест-Литовск для переговоров о перемирии. После отказа Льва Троцкого от руководства делегацией в Брест-Литовске, сменил его на этом посту и 3 марта 1918 подписал Брестский мир от имени большевиков (Советской России).

В мае-июне 1918 — член президиума Высшего совета народного хозяйства, работал в газете «Правда».

В июне 1918 вёл переговоры в Берлине по экономическим и правовым вопросам, связанным с Брестским миром.

Участник гражданской войны

С 1918 находился на фронтах Гражданской войны, был членом Реввоенсовета 2-й и 9-й армий, Южного фронта. В 1919—1920 — командующий 8-й армией: не имевший военного образования и опыта самостоятельного командования Сокольников был назначен на этот пост для укрепления доверия личного состава к начальству, после того, как часть работников штаба в условиях наступления Вооружённых сил Юга России дезертировали, а некоторые из них перешли на сторону белых. Показал себя хорошим организатором — под его командованием армия перешла в контрнаступление, совершила тяжёлый переход от Воронежа до Ростова-на-Дону, завершившийся взятием этого города. Затем она, совершив быстрый обходной манёвр, вышла к Новороссийску, что означало окончательное поражение деникинской армии. За военные заслуги был награждён орденом Красного Знамени.

Занимая посты в Красной армии, Сокольников негативно относился к политике «расказачивания», проводимой рядом партийных и советских работников и направленной на уничтожение казачества. Поддерживал казачьего красного командира (бывшего войскового старшины) Филиппа Миронова, которого взял под защиту после приговора к расстрелу по обвинению в восстании против советской власти. Последовательный противник «партизанщины», сторонник строительства Красной армии на регулярной основе с использованием военных специалистов. Так ещё в 1919 году выступая на VIII съезде РКП(б) Сокольников смело указал на положительное влияние, которое оказывают военспецы в работе военного комиссариата.

В 1920 — командующий Туркестанским фронтом, председатель Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК и председатель Туркбюро ЦК ВКП(б). Руководил утверждением советской власти в Туркестане, борьбой с «басмаческим» движением, проведением в короткие сроки в Туркестане денежной реформы — заменой местных обесцененных денежных знаков (туркбон) на общесоветские деньги. Во время его работы в регионе была отменена продразвёрстка (раньше, чем в целом по стране), которая была заменена продналогом, разрешена свободная торговля на базарах, освобождены из тюрем представители исламского духовенства, заявившие о своей политической лояльности. Позднее аналогичный набор мер был реализован в общероссийском масштабе в рамках НЭПа («Новой экономической политики»), одним из главных проводников которого позднее был Сокольников.

Практически весь 1921 не участвовал в активной политической деятельности из-за тяжёлой болезни, находился на лечении в Германии, где ему была сделана операция.

Народный комиссар финансов

 

Вернулся к работе осенью 1921, когда был назначен членом коллегии Наркомфина, в 1922 стал заместителем народного комиссара финансов и фактически возглавил это ведомство (нарком, Николай Крестинский, одновременно был полпредом РСФСР в Германии и постоянно находился в Берлине). В этот период страна переживала финансовый кризис, к 1921 рубль по сравнению с довоенным временем обесценился в 50 тысяч раз, средние цены на товары увеличились более чем в 97 тысяч раз. Осенью 1922 Сокольников официально стал наркомом финансов РСФСР, а после образования народного комиссариата финансов СССР в июле 1923 возглавил это учреждение (занимал пост наркома финансов СССР до января 1926).

«…наш милый, талантливый и ценнейший т. Сокольников в практике торговли ничего не смыслит. И он нас погубит, если ему дать ход» (В. И. Ленин в письме Л. Б. Каменеву)

Летом 1922 участвовал в Гаагской конференции. В 1923—1924 руководил проведением денежной реформы, последовательный приверженец создания устойчивой валюты. Опирался в проведении финансовой политики на профессионалов, в том числе на специалистов из государственного аппарата царской России и учёных. Во время его пребывания на посту наркома в СССР была введена в обращение твёрдая валюта — «червонец», приравненная к 10-ти рублёвой золотой монете царской чеканки и обеспеченная на 25 % своей стоимости золотом, другими драгоценными металлами и иностранной валютой и на 75 % — легко реализуемыми товарами и краткосрочными обязательствами. Весной 1924 в обращение поступили казначейские билеты. Началась чеканка серебряной разменной и медной монеты. В 1925 советский червонец официально котировался на биржах ряда стран (в том числе Австрии, Турции, Италии, Китая, Эстонии, Латвии, Литвы), а операции с ним проводились в Великобритании, Германии, Голландии, Польше, США и многих других странах.

Во время пребывания Сокольникова на посту наркома финансов была создана система банковских учреждений во главе с Государственным банком, начали проводиться государственные кредитные операции (краткосрочные и долгосрочные займы), ликвидировано натуральное налоговое обложение и создана система денежных налогов и доходов, созданы Госстрах и государственные трудовые сберкассы, дифференцированы государственный и местные бюджеты, выработаны нормы советского бюджетного права, введены финансовая дисциплина и отчётность. Таким образом, в СССР была создана нормальная финансовая система.

Сторонник жёсткой финансовой политики, противник нереальных хозяйственных планов и ускоренного развития промышленности с помощью инфляционных механизмов, которое могло привести к крушению национальной валюты. Приверженец «медленного, постепенного и осторожного осуществления социализма на деле». Заявлял, что

если у нас возле Иверской часовни на стене написано: «Религия — опиум для народа», то я бы предложил возле ВСНХ повесить вывеску: «Эмиссия — опиум для народного хозяйства».

Рассматривал советскую экономику как часть мирового хозяйства. Полагал, что

экономический и финансовый подъем Советской России возможен в короткий срок, только если она сумеет хозяйственно примкнуть к мировому рынку и опереться на широкую базу сравнительно примитивного товарного хозяйства в России.

В июне 1924 — декабре 1925 — кандидат в члены Политбюро ВКП(б). В 1925—1926 участвовал в деятельности «новой оппозиции» в партии, лидерами которой были Лев Каменев и Григорий Зиновьев, выступал за коллективное руководство партией, высказывал сомнения в необходимости сохранения поста генерального секретаря ЦК ВКП(б), который занимал Иосиф Сталин.

Продолжение государственной службы

После поражения оппозиции отошёл от неё, потеряв пост наркома финансов, при этом сохранив возможность занимать значимые посты в государственном аппарате, но утратив реальное политическое влияние. В 1926—1928 — заместитель председателя Госплана СССР. В 1928—1929 — председатель Нефтесиндиката. В 1929—1932 — полпред (посол) СССР в Великобритании, с 1932 — заместитель народного комиссара иностранных дел. В 1930 утратил пост члена ЦК партии, будучи переведён в кандидаты в члены ЦК. В январе 1934 был подвергнут резкой критике на Московской партийной конференции за «ошибки в области индустриализации» — в частности, Лазарь Каганович заявил, что простая колхозница политически грамотнее «учёного» Сокольникова.

В 1935 был назначен на пост первого заместителя наркома лесной промышленности СССР, что выглядело явным понижением по сравнению с теми должностями, которые он занимал ранее.

Арест и суд

26 июля 1936 года арестован по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра», в том же месяце опросом исключён из состава кандидатов в

Галина Серебрякова(жена Сокольникова) была очень красивой женщиной

члены ЦК и из партии. Во время следствия, как и другие обвиняемые, был подвергнут сильному давлению; в то же время Сокольникову, по некоторым данным, обещали, что его жена Галина Серебрякова останется на свободе и сможет заниматься писательской деятельностью (обещание выполнено не было). Об этом свидетельствуют воспоминания Серебряковой о том, что её мать вызвали на Лубянку и принудили написать письмо Сокольникову о том, что с её дочерью всё в порядке. В результате на открытом судебном процессе был вынужден признать свою вину и 30 января 1937 года приговорён к 10 годам тюрьмы.

Тюрьма. Убийство.

По официальной версии 21 мая 1939 убит заключёнными в Верхнеуральском политизоляторе.

При расследовании, проведённом ЦК КПСС и КГБ в 1956—1961 годы, бывшие оперуполномоченные работники НКВД Федотов и Матусов показали, что убийство Сокольникова (как и Карла Радека за два дня до этого) было произведено под руководством старшего оперуполномоченного НКВД Кубаткина, действовавшего по прямому указанию Л. П. Берии и Б. З. Кобулова; распоряжение о ликвидации заключённых исходило лично от Сталина .

В Тобольскую тюрьму, где сидел Сокольников, приехал оперуполномоченный секретно-политического отдела Шарок, и они вместе с начальником тюрьмы Флягиным и бывшим сотрудником НКВД, который был осужден по Кировскому делу, Лобовым, убили 21 мая 1939 года Сокольникова.

12 июня 1988 Григорий Сокольников был посмертно реабилитирован Пленумом Верховного суда СССР. 16 декабря того же года Комиссией партийного контроля при ЦК КПСС восстановлен в КПСС.

— Гелиана Григорьевна, ваш отец спас когда-то страну от разрухи, введя в обращение золотой червонец. А в 1936 году (75 лет назад — можно сказать, юбилей) его арестовали, устроили над ним в числе других старых большевиков показательный «московский процесс» и вскоре убили в Верхнеуральском политизоляторе. Вы хоть немного помните отца?

— Когда папу арестовали, мне было всего два года. А в 37-м началась наша первая ссылка. Маме, вместе со мной и с бабушкой, было велено собраться в 24 часа. Предложили несколько городов на выбор. Мама выбрала Семипалатинск. И знаете, почему? Там после каторжных работ в остроге пять лет жил Достоевский! В Семипалатинске маму вскоре арестовали как жену врага народа, дали 8 лет. Но из-за начавшейся войны она отсидела 11.

— А что стало с вашей сестрой Зорей Серебряковой?

— Зорю отправили в знаменитый приют для детей «врагов народа» при Даниловском монастыре. Но ей удалось оттуда удрать. И она приехала к нам с бабушкой. В 1945 году Зоря получила разрешение жить в Москве, поступила в МГУ, а в 1949-м была арестована.

— У вас ведь есть еще одна сестра?

— Да. В 43-м, когда вышло постановление Сталина освобождать женщин с грудными детьми, мама родила за колючей проволокой сестру Таню — от бытовика. Которого, кстати, за связь с мамой сразу отправили на передовую. А маму, несмотря на постановление, так и не отпустили.

Его отец – Маер Шульфер - был офицером Красной армии, а впоследствии врачом и адвокатом. Далее: http://www.uznayvse.ru/znamenitosti/biografiya-yan-arlazorov.html Серебряковы были счастливы. но не долго

— Когда вы снова встретились с матерью?

— В 46-м ей разрешили выехать на поселение в Сыктывкар. Маме было в то время 40 лет. Она все еще была красавицей. Мужчины, конечно, заглядывались. Тогда она объявила всем ухажерам: «Кто посадит 10 картошек и удочерит моего ребенка — с тем и буду жить». И такой нашелся — Булгаков Иван Иваныч… Ленинградец, разведен, своих детей не имел. Из тех, кто сначала помогал сажать «врагов народа», а когда посадили самого — прозрел.

С Севера маму отпустили в 47-м, к семье, то есть ко мне и бабушке в Семипалатинск.

— Мужа вашей бабушки, польского революционера Иосифа Бык-Бека, расстреляли еще в 1936-м. А сама бабушка, Бронислава Красуцкая, работала в  партийных органах?

— Знаете, она даже на вечере у Сталина в день смерти Аллилуевой была. А еще раньше — присутствовала на оглашении Крупской завещания Ленина.

— Тогда понятно, почему ее тоже сослали. И все-таки — как вы встретились с матерью?

— Мы встретились, когда мне было тринадцать. Встретились ужасно. Бабушка закончила в свое время Варшавскую консерваторию. Она и меня решила приобщить к искусству. В Семипалатинске я училась музыке, ходила в балет, подавала надежды — когда мне было 9 лет, обо мне даже писали. Но приехала мама и все запретила. Я должна была стирать на всю семью, шить, белить. Порой я даже жалела, что она вернулась. Они с Иван Иванычем решили отправить меня в ремесленное училище.

Наша семейная жизнь длилась всего несколько месяцев. Вскоре маму выслали в Джамбул. И она уехала. Одна. Купила там маленький саманный домик… В Джамбуле тогда был весь цвет Баку, Москвы, Ленинграда, красавицы-гречанки с Кубани, немцы поволжские, чеченцы, крымские татары. Там жила сестра Фани Каплан, она продавала газировку.

— И как долго вы опять не виделись с матерью?

— Через какое-то время мама затребовала к себе Иван Иваныча. Я осталась в Семипалатинске с больной бабушкой и маленькой Таней, заболевшей корью, в уже, как выяснилось, проданном мамой доме. Мы голодали и ждали вестей от мамы.

Иван Булгаков все-таки приехал за нами. И мы с ним поехали к маме. Ехали 10 суток в товарном вагоне. В сорокаградусный мороз. Я обморозила ноги. Меня с бабушкой поселили в крошечной комнатке. Бабушку — на сундуке, меня — на каменной лежанке. Булгаков, мама и Таня — жили в двух хороших комнатах. Это была семья. А я стала практически домработницей.

— Мама так сильно ненавидела Сокольникова?

— Ну, она же из-за него столько лет сидела! И, наверное, перенесла на меня свою обиду.

— Сокольников, работая в Англии, прочитал статью, опубликованную в парижской газете. Статья называлась «Сталин и Сокольников». В ней ваш отец противопоставлялся вождю. Сокольников знал, что Сталин эту статью не простит. И все-таки попросил разрешения скорее вернуться в Москву. Потому что его любимая жена Галя написала книгу об Англии и очень хотела скорее опубликовать ее. Вам мама про это не рассказывала?

— Она вообще тогда не говорила об отце. Да и не успела. Через полтора месяца, которые мы прожили вместе в Джамбуле, за ней пришел товарищ в штатском, повез на полчаса поговорить. И мы ее потеряли еще на 10 лет. Мы остались. Пошел слух, что в  нашем доме жила шпионка. Булгаков остался с нами, но потом пришли и за ним.

Мы снова зажили впроголодь. Бабушка опять села за пианино (ей было уже за 70), я пошла в фельдшерскую школу. Но тут приходит открытка из Семипалатинска: «Приезжайте кто-нибудь, квартира пустует, учителей арестовали». Учителя — это сестра Зоря и ее муж. Их ребенка отправили в детдом. Кому ехать? У меня нет паспорта. Мне 15 лет. Но я еду в Семипалатинск, сдаю в комиссионку вещи, передаю кое-что в тюрьму Зоре и ее мужу. Поехала в детдом за их ребенком, но у меня не было паспорта. Мне ребенка не отдали. И вот я с узелком вещей и деньгами из комиссионки отправляюсь на вокзал. Сижу трое суток — поездов на Джамбул нет. Я думала о бабушке. Она там с маленькой Таней, думает, что меня уже посадили. Отправила им деньги. Когда я приехала в Джамбул, то застала бабушку в очень плохом состоянии. Деньги, отправленные мною, не пришли.

— Бабушка продолжала давать уроки?

— Она умерла, сидя за пианино. У нее было одно платье и штанишки в заплатах. В этом я ее и похоронила. А ведь она умерла счастливой! Сейчас объясню. От Зори я привезла облигации. Пошли с соседкой Дусей проверять. А там — огромный выигрыш. Мне не дают, говорят, пусть придет бабушка… И в день получения выигрыша бабушка умирает от разрыва сердца. А тут еще государство решило забрать дом.

Мне посоветовали бежать к адвокату, Виктору Ивановичу Фонштейну, находившемуся в Джамбуле в почетной ссылке. Я представилась. Объяснила ситуацию. Он сказал, что отстоим и дом, и выигрыш. Так и вышло. Он все сделал бесплатно, просил не задавать вопросов, почему. Позже я узнала, что Виктор Иванович, когда мой отец командовал Туркестанским фронтом, был там начальником особого отдела. Когда мама вернулась — получила кучу денег.

— И вы наконец-то познакомились ближе?

— По-настоящему я с мамой познакомилась, когда мне было уже 28. Кстати, за несколько лет до смерти, в середине 70-х, мама нарушила обет молчания и написала специально для меня все, что знала и помнила об отце. Я позже эти записи опубликовала.

— Неужели до этого никто никогда не рассказывал вам о Сокольникове?

— Ну почему же, было несколько случаев. Первый — в 9 лет. Дочка директора пединститута брала у бабушки уроки музыки. Прихожу к ним однажды, директор меня подзывает, спрашивает фамилию. Я на голубом глазу ответила. Тут он разразился: «А, это тот Сокольников, что колодцы отравлял? Английский шпион?» Второй случай — прямо противоположный. Уже в Джамбуле. Возле нашего дома жили чеченцы. Мы часто стирали белье и умывались по утрам в одном арыке. Подходит как-то сосед-чеченец, спрашивает фамилию. Я отвечаю. Он говорит: «А ты знаешь, что твой отец на деньгах расписывался?» Я не знала. Оказывается, этот человек работал в банке Нальчика и видел деньги, на которых было написано «Г. Сокольников»…

А третье — это вступление в комсомол. Я училась в фельдшерской школе, и там заинтересовались, почему это я не вступаю в комсомол. Ничего против комсомола я не имела, но не могла представить, как буду стоять перед всеми и рассказывать о себе. Что я скажу? Что я — дочь врагов народа?

— Разве они не знали, чья вы дочь?

— Конечно, знали. Но им было важно, чтобы эти слова произнесла я… А я их так и не произнесла.

 

источник - http://apostolus.ru/forum/encyclopedia/article/3305/

 

---

РИА Новости http://beta.rian.ru/spravka/20121127/911895570.html#ixzz2zWB0klj2

 

"По следу золотого червонца" (Григорий Яковлевич Сокольников)