Родился
в 1891 году в Киеве. Сын профессора. Окончил Киевский университет
по медицинскому факультету в 1916 году. Тогда же стал заниматься
литературой, нигде не печатаясь до 1919 года.
В годы 1919-1921,
проживая на Кавказе, писал фельетоны, изредка помещаемые в газетах,
изучал историю театра, иногда выступал в качестве актера.
В 1921 году переехал
в Москву, где служил в газетах репортером, затем фельетонистом.
В годы 1922-1924,
продолжая газетную работу, писал сатирические повести и роман «Белая
гвардия».
В 1925 году, по канве
этого романа, написал пьесу, которая в 1926 году пошла в Московском
Художественном театре под названием «Дни Турбиных» и была запрещена
после 289-го представления.
Следующая пьеса «Зойкина
квартира» шла в театре имени Вахтангова и была запрещена после 200<-го>
представления.
Следующая — «Багровый
остров» шла в Камерном театре и была запрещена приблизительно после
50-го представления.
Следующая — «Бег» была
запрещена после первых репетиций в Моск<овском> Художественном театре.
Следующая — «Кабала
Святош» была запрещена сразу и до репетиций не дошла.
Через 2 месяца
по запрещении «Кабалы» (в мае 1930 года) был принят в Московский
Художественный театр на должность режиссера, находясь в которой, написал
инсценировку «Мертвых душ» Гоголя.
В марте 1931 года был
принят кроме режиссуры и в актерский состав Московского Художественного
театра.
Михаил Булгаков. Москва,
март 1931 года.
(Отдел рукописей Государственного Литературного музея
Фонд 151, опись 1, единица хранения 278)
Михаил Булгаков: к чему сравнение любви с
убийцей?
Его отец – Маер Шульфер - был офицером Красной армии, а впоследствии врачом и
адвокатом.
Произошло
чудо: в 38 лет Булгаков встретил ту, что была предназначена ему
Судьбой изначально!
Весна. Пора любви…
В весеннюю пору, 3 мая 1891 года, в Киеве, в семье доцента Киевской
духовной академии родился будущий писатель и драматург Михаил Булгаков
– тот, кому невероятно повезло в любви, и кто воспел и навсегда
увековечил и любимую женщину, и свою любовь к ней...
«Мастер и Маргарита, век наступил иной»... Да, век наступил иной, а
люди и их чувства остались те же, и всё так же бьют без промаха стрелы
Амура, и всё так же выскакивает, словно из-под земли, «любовь –
убийца».
Однажды в одночасье заболели ЛЮБОВЬЮ двое. «Любовь выскочила перед
нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас
сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» – писал
Михаил Булгаков в романе «Мастер и Маргарита».
«Это была быстрая, необычайно быстрая, во всяком случае, с моей
стороны, любовь на всю жизнь», – вспоминала Елена Сергеевна
Шиловская-Булгакова (1893-1970). Встретились двое. Заглянули в глаза
друг другу… И остановился мир. И всё нарушилось, поломалось в их
жизни. А ведь был, казалось бы, идеальный и счастливый, на тот момент,
брак – у одной; семья и налаженный быт – у другого...
Елена
Сергеевна была творческим, деятельным человеком, и её не
устраивала роль всего лишь домохозяйки
Что заставило их изменить
свои судьбы и судьбы близких людей?! Как решились на такой шаг? И ведь
не дети; оба уже, как говорится, «не первый раз замужем»... Может,
пора было бы и остановиться? Но всё дело в том, что такое загадочное
чувство, как любовь, рациональному объяснению не подлежит.
Михаил был женат во второй раз. Первая его супруга почти не
разбиралась в литературе, но была фанатично предана «Мише», жертвуя
для него всем – временем, здоровьем и фамильными драгоценностями,
которые приходилось то и дело закладывать, чтобы семья хоть как-то
сводила концы с концами.
Вторая жена была более разносторонней и образованной, но интересам
мужа предпочитала всё-таки конный спорт и светские вечеринки.
...Прекрасная Елена – будущая Маргарита, тоже была замужем во второй
раз. Муж её – Евгений Александрович Шиловский (1889-1952) – один из
видных военных специалистов того времени, был очень известным
человеком. Бывший офицер белой гвардии и дворянин, он сделал
головокружительную карьеру, перейдя в первые годы революции на сторону
Красной Армии.
Это был достойный во всех отношениях человек – красавец, блестящий
военачальник, доктор наук, профессор; у него был прекрасный дом и
достаток. И украшением этого дома, несомненно, была Елена. Шиловский
боготворил свою жену, ведь недаром же он отбил
её в своё время у подчиненного – своего адъютанта.
Знакомство с
Булгаковым внесло в жизнь Елены Сергеевны атмосферу радостной
игры, веселья и вдохновения
Остаётся только
догадываться, в результате каких перипетий, событий и страстей добился
командующий своей возлюбленной. Известно лишь то, что в декабре 1918
года состоялось венчание Елены и Юрия Неелова (сына известного артиста
Мамонта Дальского) – личного адъютанта Шиловского, командующего на тот
момент 16-й армией красных. А в конце 1920 года она уже была замужем
за Шиловским... В 1921-м году у них родился сын Евгений, а в 1926-м –
Сергей.
То, что Елена Сергеевна стала прообразом булгаковской Маргариты, знают
сегодня все: «...Маргарита была женою очень крупного специалиста, к
тому же сделавшего важнейшее открытие государственного значения. Муж
ее был молод, красив, добр, честен и обожал свою жену...» (М.
Булгаков, «Мастер и Маргарита».)
Очаровательная внешне, гостеприимная хлебосольная хозяйка,
образованная и начитанная женщина – теперь у нее было всё: семья,
которой можно было только гордиться, интересные друзья, выходы в
свет... В деньгах она не нуждалась, быт ее был устроен. Но!
Он признавался ей:
«Против меня был целый мир – и я один. Теперь мы вдвоем, и мне
ничего не страшно»
«Ты знаешь, я страшно люблю Женю большого, он удивительный человек,
таких нет, малыш самое дорогое существо на свете, – мне хорошо,
спокойно, уютно. Но Женя занят почти целый день, малыш с няней все
время на воздухе, и я остаюсь одна со своими мыслями, выдумками,
фантазиями, неистраченными силами», – писала она своей сестре. «Чего
же не хватало этой ведьме?»
«Боги, боги мои! Что же нужно было этой женщине?! Что нужно было этой
женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонёчек,
что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя
тогда весною мимозами? Не знаю. Мне неизвестно. Очевидно, она говорила
правду, ей нужен был он, мастер, а вовсе не готический особняк, и не
отдельный сад, и не деньги.»
«...Мастер и незнакомка полюбили друг друга так крепко, что стали
совершенно неразлучны.» («Мастер и Маргарита») К моменту их встречи
великий роман уже был начат, но ни
Маргариты, ни
Мастера там еще не было и в помине. А название романа, повествующего о
визите дьявола в Москву, звучало как «Консультант с копытом»...
Любовная же линия наметилась в романе гораздо позже, став затем
главной.
Они познакомились на Масленицу, у общих знакомых, куда оба вначале не
хотели идти. Елена Сергеевна заинтересовалась и отправилась в гости
только тогда, когда узнала, что там «будет знаменитый Булгаков».
Шиловский был в командировке, и она явилась туда одна. «Сидели мы
рядом... у меня развязались какие-то завязочки на рукаве... я сказала,
чтобы он завязал мне. И он потом уверял всегда, что тут и было
колдовство, тут-то я его и привязала на всю жизнь».
А он, в свою очередь –
ослепил, закружил и очаровал положительную генеральскую жену и
примерную мать своей весёлостью, блистательными светскими манерами и
искромётным темпераментом. Тридцатипятилетняя светская гранд-дама была
наповал сражена разошедшимся, почувствовавшим благодарного слушателя
писателем. А тот, по воспоминаниям очевидцев, выдавал нечто такое, от
чего все просто стонали: пел, танцевал, играл на рояле, то и дело
выскакивая из-за стола... – в общем, был в ударе!
Он
мне сказал: "Дай мне слово, что умирать я буду у тебя на руках"...
И Маргарита не
отрываясь смотрела в ярко-голубые глаза Мастера, которые «сверкали,
как бриллианты». Она уже почувствовала, что перед ней именно тот, кого
так долго и почти безнадежно ждала её душа. Вот и столкнула их
вездесущая судьба, и они поняли, «что созданы друг для друга навек».
Но испытания только начинались: безумно трудно потом было ей пойти на
разрыв с мужем, тем более, что она сознавала, насколько положительным
и достойным человеком он был. ... И всё же она решилась на этот шаг,
потому что без Булгакова для неё уже «не было ни смысла жизни, ни
оправдания ее»... Не помогли и попытки справиться с нахлынувшим
чувством длительной разлукой, от которой любовь двоих только
разгорелась сильнее.
После полутора лет разлуки
они встретились. «Когда я первый раз вышла на улицу, – вспоминает
Елена Сергеевна, – то встретила его, и первой фразой, которую он
сказал, было: «Я не могу без тебя жить». И я ответила: «И я тоже». И
мы решили соединиться, несмотря ни на что».
Больше они уже не расставались, и Маргарита ни на миг не пожалела, что
ушла от сытой и обеспеченной жизни к нищему Мастеру, до самого конца
считая себя самой счастливой женщиной на свете.
Позже, в наступившие тяжёлые времена, когда Мастер стал «опальным»
писателем, а здоровье его значительно пошатнулось, Маргарита стала его
утешением и опорой. Он признавался ей: «Против меня был целый мир – и
я один. Теперь мы вдвоем, и мне ничего не страшно».
13 февраля 1940 года
Булгаков ещё работал над романом, а 10 марта его не стало, но он умер
так, как и хотел – на руках воспетой им, любимой женщины. Женщины,
благодаря встрече с которой роман о дьяволе стал романом о любви.
Михаил Булгаков. "Тот,
кто любит, должен разделять участь того, кого он любит"
Все его жены имели прямое отношение к
его произведениям – кто-то давал ценные советы насчет сюжетной линии, кто-то
стал прототипом главных героинь, кто-то просто помогал в организационных
вопросах – он всегда ощущал поддержку той, которая была рядом. Было так и
ровно 88 лет назад, когда в одесском журнале "Шквал" начали печатать отрывки
из его романа "Белая гвардия". В романе "Мастер и Маргарита" он вложил в уста
Воланда фразу, что "тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он
любит" и всю жизнь доказывал правоту этого высказывания…
Татьяна: Первая любовь...
Они познакомились летом 1908 года – подруга матери будущего писателя привезла
из Саратова свою племянницу Тасю Лаппа на каникулы. Она была всего на год
младше Михаила, и молодой человек с большим энтузиазмом взялся опекать юную
барышню – они много гуляли, ходили в музеи, разговаривали… У них было много
общего – несмотря на внешнюю хрупкость, Тася обладала твердым характером и
всегда имела, что сказать, верила в удачу.
В семье Булгаковых Тася чувствовала себя как дома.
Но лето кончилось, Михаил отправился на учебу в Киев. В следующий раз он
увидел Тасю лишь через три года – когда выпал шанс отправиться в Саратов,
сопровождая бабушку Татьяны. Теперь настал ее черед выступить в роли гида –
показать Булгакову город, прогуляться по его улицам, музеям и
говорить-говорить-говорить…
Михаила семья приняла… как друга, но о том, чтобы поженить бедного студента и
юную школьницу не могло быть и речи. Но через год Булгаков снова вернулся в
дом управляющего Казенным домом Николая Лаппы… и нашел подходящие слова,
убедившие будущего тестя отправить дочь учиться в Киев.
Надо отметить, что по приезду в Киев у Татьяны случился серьезный разговор с
матерью писателя и об их отношениях. Но и здесь влюбленным удалось успокоить
Варвару Михайловну и объяснить, что их союз – не просто выходка или блажь. И
в марте 1913 года студентом Булгаковым было подано прошение на имя ректора в
канцелярию университета о разрешении ему вступить в брак с Татьяной
Николаевной Лаппа. А 26 числа оно было завизировано: "Разрешаю".
Во время поездки в Саратов на рождественские каникулы молодые предстали перед
родителями Татьяны вполне сложившейся супружеской парой. "Тася" осталась в
прошлом, и теперь перед ними была "жена студента - госпожа Татьяна Николаевна
Булгакова".
Жили порывом, настроением, никогда не экономили и почти всегда были без
денег. Она стала протопипом Анны Кирилловны в рассказе "Морфий". Она всегда
была рядом, выхаживала, поддерживала, помогала. Они прожили вместе 11 лет,
пока Судьба не свела Михаила с Любовью…
Любовь: Зрелая любовь...
Они познакомились в январе 1924 года на вечере, устроенном редакцией
"Накануне" в честь писателя Алексея Толстого. Михаил уже почувствовал, что
это такое – быть писателем и искал свою музу, способную вдохновить и
направить его творческий порыв в нужное русло, способную трезво оценить
рукопись, дать совет. К сожалению, Татьяна не обладала подобным талантом
(как, впрочем, и никаким другим, имеющим отношение к литературе). Она была
просто хорошим человеком, но этого ему уже было недостаточно.
Любовь Евгеньевна Белозерская же, напротив, уже давно вращалась в
литературных кругах – ее тогдашний муж выпускал в Париже собственную газету
"Свободные мысли", а когда они переехали в Берлин, то вместе занялись
выпуском просоветской газеты "Накануне", где периодически печатались очерки и
фельетоны Булгакова.
К моменту их личного знакомства Любовь уже находилась в разводе со своим
вторым мужем, но продолжала активно участвовать в литературной жизни Киева,
куда они переехали с мужем после Берлина. При встрече с Булгаковым она
настолько поразила его, что писатель решился на развод с Татьяной.
Отношения Михаила и Любови напоминали именно творческий союз. Любовь помогала
ему с сюжетными линиями, была первым слушателем, читателем. Поженилась пара
лишь спустя год после знакомства – 30 апреля 1925 г. Счастье продлилось всего
четыре года. Ей писатель посвятил повесть "Собачье сердце" и пьесу "Кабала
святош".
Но 28 февраля 1929 года Судьба приготовила ему встречу с подругой Любови –
той, о которой впоследствии писатель скажет: "Любил я лишь единственную
женщину, Елену Нюренберг…"
Елена: Любовь навсегда...
Они познакомились на квартире у художника Моисеенко. Сама Елена много лет
спустя скажет о той встрече: "Когда я встретила Булгакова случайно в одном
доме, я поняла, что это моя судьба, несмотря на все, несмотря на безумно
трудную трагедию разрыва… мы встретились и были рядом. Это была быстрая,
необычайно быстрая, во всяком случае, с моей стороны, любовь на всю жизнь…"
Они оба были несвободны. Елена была замужем за своим вторым мужем – глубоко
порядочным человеком, воспитывала двоих сыновей. Внешне брак был идеальным.
Собственно говоря, он действительно был таким – Евгений Шиловский,
потомственный дворянин, с невероятным трепетом и любовью относился к своей
супруге. И она его любила… по-своему: "Он удивительный человек, таких нет…
мне хорошо, спокойно, уютно. Но Женя занят почти целый день… я остаюсь одна
со своими мыслями, выдумками, фантазиями, неистраченными силами… Я чувствую,
что такая тихая, семейная жизнь не совсем по мне… мне хочется жизни, я не
знаю, куда мне бежать… во мне просыпается моё прежнее "я" с любовью к жизни,
к шуму, к людям, к встречам…"
Роман Булгакова и Шиловской возник внезапно и бесповоротно. Для них обоих это
было тяжким испытанием – с одной стороны, безумные чувства, с другой –
невероятная боль за тех, кого они заставляли страдать. Они то расходились, то
возвращались обратно. Елена не притрагивалась к его письмам, не отвечала на
звонки, никогда не выходила на улицу одна – она хотела спасти брак и не
причинять боль своим детям.
Но, видимо, от судьбы не уйдешь. Во время первой же своей самостоятельной
прогулки спустя полтора года после бурного объяснения Булгакова с ее мужем,
она встретила Михаила. И первой же его фразой было: "Я не могу без тебя
жить!.." Она тоже не могла без него.
На этот раз Евгений Шиловский не стал препятствовать жене в ее желании
развестись. В своем письме родителям он старался оправдать поступок жены:
"Мне хочется, чтобы Вы правильно поняли то, что произошло. Я ни в чем не
обвиняю Елену Сергеевну и считаю, что она поступила правильно и честно. Наш
брак, столь счастливый в прошлом, пришел к своему естественному концу. Мы
исчерпали друг друга… Раз у Люси родилось серьезное и глубокое чувство к
другому человеку, она поступила правильно, что не пожертвовала им… Я
бесконечно благодарен ей за то огромное счастье и радость жизни, которые она
мне дала в своё время…"
Брак Михаила и Любови Белозерской был расторгнут 3 октября 1932 года.
4 октября 1932 года супругой писателя стала Елена Шиловская…
Судьба уготовила им сложную жизнь, Елена стала его секретарем, его опорой. Он
стал для нее смыслом жизни, она – его жизнью. Она стала прототипом Маргариты
и оставалась с ним до самой его смерти. Когда здоровье писателя ухудшилось –
врачи диагностировали у него гипертонический нефросклероз – Елена полностью
посвятила себя супругу и выполнила обещание, данное ею ещё в начале 1930-х
годов. Тогда писатель попросил ее: "Дай мне слово, что умирать я буду у тебя
на руках…"
30 июля того же года начальник
Главискусства РСФСР А.И. Свидерский докладывает секретарю ЦК ВКП(б) А.П.
Смирнову о своей встрече и продолжительной беседе с Булгаковым. Сообщает, что
тот произвел на него впечатление человека затравленного и обреченного и даже
нервно не вполне здорового. По его впечатлению, Булгаков хочет, во всяком
случае, готов сотрудничать с советской властью, но ему «не дают и не помогают
в этом». При таких условиях он считает, что просьба писателя о высылке его с
женой из страны является справедливой и ее надо удовлетворить.
3 августа того же года секретарь ЦК А.П. Смирнов пересылает Молотову заявление
Булгакова и письмо Свидерского и просит разослать их членам и кандидатам
Политбюро. Сам он при этом высказывается в том смысле, что отношение к
Булгакову надо изменить. Не травить его, а «перетянуть на нашу сторону». Что
же касается просьбы писателя о высылке его за границу, то ее надо отклонить,
поскольку «выпускать его за границу с такими настроениями — значит увеличивать
число врагов».
Экранизация Булгакова
28 марта 1930 года Булгаков, не дождавшись никакого ответа на свое
«Заявление», пишет душераздирающее послание «Правительству СССР» (по существу,
конечно, Сталину), в котором пишет:
- Я обращаюсь к гуманности советской власти и прошу меня, писателя, который не
может быть полезен у себя, в отечестве, великодушно отпустить на свободу.
14 апреля — то есть через две недели, после того как он отправил это письмо, —
застрелился Маяковский.
Сталин звонит Булгакову 18-го — на другой день после похорон покончившего с
собой поэта.
Не может быть сомнений, что между этими двумя событиями есть прямая связь.
После потрясшего страну и мир самоубийства Маяковского Сталину только не
хватало еще одного самоубийства доведенного до отчаяния известного писателя.
Цель, которую Сталин хотел достичь этим своим звонком, очевидна. Надо было
успокоить находившегося в нездоровом нервном состоянии драматурга, как-то
разрядить ситуацию, — если не разрешить, так хоть смягчить ее.
Разрешить эту ситуацию, то есть развязать этот трагический узел, Сталин не
мог. Ведь развязать его можно было лишь двумя способами.
«Я прошу принять во внимание, что невозможность писать равносильна для меня
погребению заживо», — писал в своем письме Булгаков.
То же самое — слово в слово — год спустя напишет ему Замятин: ...приговоренный
к высшей мере наказания — автор настоящего письма обращается к Вам с просьбой
о замене этой меры другою.
Невозможность писать и печататься для художника — смерть. Альтернатива этой
высшей мере наказания» может быть только одна: высылка за границу.
Но дать команду печатать Булгакова и ставить его пьесы Сталин не мог. (О том,
почему не мог — чуть позже.) А почему не мог удовлетворить его просьбу о
высылке из СССР, мы уже знаем: «Выпускать его за границу с такими настроениями
— значит увеличивать число врагов».
Что ему оставалось делать в этой ситуации?
Только одно: принять вариант, который предложил ему в своем письме сам
Булгаков:
- Я прошу о назначении меня лаборантом-режиссером в 1-й Художественный Театр —
в лучшую школу, возглавляемую мастерами К.С. Станиславским и В.И.
Немировичем-Данченко.
Если меня не назначат режиссером, я прошусь на штатную должность статиста.
Если и статистом нельзя — я прошусь на должность рабочего сцены.
Если же и это невозможно, я прошу Советское Правительство поступить со мной,
как оно найдет нужным, но как-нибудь поступить, потому что у меня, драматурга,
написавшего 5 пьес, известного в СССР и за границей, налицо, В ДАННЫЙ МОМЕНТ,
— нищета, улица и гибель.
Это была истерика. Или, если угодно, метафора. Не всерьез же он предлагал
назначить себя на должность статиста или рабочего сцены.
Услышав первую фразу Сталина: «Мы ваше письмо получили... Вы будете по нему
благоприятный ответ иметь», — он преисполнился надежд.
Благоприятным ответом для него мог быть только один: снятие запрета на его
пьесы. То есть — отмена «высшей меры наказания». Или — на крайний случай —
замена этой «высшей меры» другой: высылкой за границу.
На этот — альтернативный вариант «благоприятного ответа» Сталин намекнул
следующей своей фразой: «А может быть, правда — вы проситесь за границу? Что
мы вам — очень надоели?»
Его отец – Маер Шульфер - был офицером Красной армии, а впоследствии врачом и
адвокатом.
У входа в театр Корша.
На ступенях сидит Г.Конский (слева), рядом с ним М.Булгаков (справа)
Обнадеженный уверением вождя, что ответ на его письмо будет благоприятный, то
есть надеясь на отмену запрета на свои пьесы,
Булгаков отвечает:
— Я очень много думал в последнее время — может ли русский писатель жить вне
Родины. И мне кажется, что не может.
Ответ вождю понравился:
— Вы правы. Я тоже так думаю.
Ну вот! Слава богу! Сейчас, значит, последует этот обещанный ему благоприятный
ответ».
И тут — как ушат холодной воды на голову:
— Вы где хотите работать? В Художественном театре?
Памятник Булгакову
Обескураженный Булгаков мямлит:
— Да, я хотел бы... Но они...
Смертный приговор не отменен. А от замены «высшей меры» высылкой за границу он
только что сам отказался.
В чем же, в таком случае, состоит этот обещанный ему «благоприятный ответ»?
Только в том, что с голоду умереть не дадут?
Это был полный крах.
В ответ на свое душераздирающее письмо Булгаков, в сущности, НЕ ПОЛУЧИЛ
НИЧЕГО.
Казалось бы, тут впору впасть уже в совершеннейшее отчаяние. Но вопреки логике
и здравому смыслу этот разговор со Сталиным не только не ослабил, но даже
упрочил его надежды на благоприятное решение его писательской судьбы.
Спустя год (в июле 1931 года) он пишет Вересаеву:
- У гражданина шли пьесы, ну, сняли их, и в чем дело? Почему этот гражданин,
Сидор, Петр или Иван, будет писать и во ВЦИК и в Наркомпрос, и всюду всякие
заявления, прошения, да еще об загранице?! А что ему за это будет? Ничего не
будет. Ни плохого, ни хорошего. Ответа просто не будет. И правильно, и
резонно. Ибо ежели начать отвечать всем Сидорам, то получится форменное
вавилонское столпотворение.
Вот теория, Викентий Викентьевич! Но только и она никуда не годится. Потому
что в самое время отчаяния, нарушив ее, по счастью, мне позвонил генеральный
секретарь год с лишним назад. Поверьте моему вкусу: он вел разговор сильно,
ясно, государственно и элегантно. В сердце писателя зажглась надежда:
оставался только один шаг — увидеть его и узнать судьбу. (М. Булгаков.
Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. М. 1990. Стр. 461—462)
