В советских очередях выражения «чувство локтя» и «обмен любезностями» приобрели новый подтекст. Ведь гражданин, вышедший из страны вечного дефицита, хоть раз в жизни испытывал эту неповторимую гамму ощущений. Когда, выстояв не один битый час в толкучке, удавалось чудом урвать батон колбасы либо сапоги не своего размера…

Без очередей, или хвостов, как их называли в СССР, было невозможно представить жизнь простого обывателя многомиллионной страны. Точнее — в них и тянулась эта самая жизнь.

— Для меня Совок — это бесконечные очереди, причем за всем, — рассказывает москвич Владимир Бориков. — В них люди ежедневно убивали по нескольку часов. Две запомнились особенно — в Мавзолей и в первый в стране «Макдональдс» на Пушкинской площади. В очередях я простоял с мамой все свое детство. Потому что больше одного батона колбасы или двухсот граммов сливочного масла в руки не давали. При Горбачеве, с введением сухого закона, появились невиданные водочные очереди. Казалось, наше многочасовое топтание на месте никогда не закончится.

Нельзя сказать, что хвосты в СССР прям уж так не любили. Куда больше народ страшило… их отсутствие. Ведь тогда означало, что прилавки абсолютно пусты.

Как ни странно, колыбелью очередей был не СССР. В Российской империи хвосты зародились гораздо раньше. Но истинный рассвет получили перед Второй мировой войной. В конце 30-х люди со всех уголков страны стекались в Москву, поэтому неудивительно, что очереди того времени сравнивали с настоящим стихийным бедствием. И даже шутили, мол, по очередям можно изучать географию Советского Союза. До открытия московского магазина очередников набиралось до 30—40 тысяч!

Иногородние приезжали в столицу закупаться, ночевали у знакомых, на вокзалах и в подъездах. В очередях приезжие проводили целые отпуска напролет! И даже после закрытия магазина толпа не расходилась, продолжая стоять ночью до открытия магазина. К «всенощной» готовились, беря с собой ватные одеяла и тулупы. Приносили даже табуретки, чтобы не стоять, а сидеть в очереди. Утром, когда магазин открывался, двери брали штурмом, нередко нарушая порядок очереди. В те мятежные годы не обходилось без жертв. Парадокс, когда покупка новых брюк перевешивала человеческую жизнь.

«Формула «человек человеку друг, товарищ и брат» не выдерживала проверки очередью. Ибо трудно было назвать другом, товарищем и тем более братом того, кто купил хлеб, молоко, килограмм апельсинов или ботинки, в то время как ты, простояв в очереди четыре с лишним часа, ушел ни с чем», — удачно подметил в своей работе «Советская очередь: прошлое как настоящее» Владимир Николаев, известный социолог.

Власть крайне беспокоило, что люди простаивают в очередях целые дни вместо того, чтобы работать. С «хвостатыми» отчаянно боролись. Чтобы не допускать публику к магазину, перед ними цепочкой выстраивали грузовые машины, проводили с очередниками разъяснительные беседы. Даже перевоспитывали карательными методами — перед самым открытием магазина прибывала милиция и перестраивала очередь так, что те, кто был в начале, оказывались в ее конце…

Очереди не всегда несли отрицательный характер. Ведь людям приходилось буквально жить в них: здесь проводили досуг, молодежь устраивала игры и пляски, веселила толпу. Люди знакомились и, бывало, даже устраивали свое личное счастье. А некоторые даже умудрялись зарабатывать! Профессиональные стояльщики приговаривали: «Если хорошо постоять в очереди, то можно и не работать». Они торговали местом в цепочке людей: чем ближе к дверям — тем дороже.

Одно время очереди даже запретили. То есть они могли быть, но лишь внутри магазина и строго в часы его работы. Но и тут люди изощрялись: перед магазином очередники маскировались, будто «ждут трамвая» или прогуливаются. Вместо вопроса: «Кто здесь крайний?» переспрашивали: «За кем гуляете?»

В советские времена шлейф людей возле дверей магазина давал безошибочный сигнал — надо пристраиваться, выбросили что-то нужное. Удачно отражает эту советскую привычку анекдот того времени, когда в конце длиннющей очереди звучит диалог: «— Чего дают? — Конан Дойля. — А это лучше, чем кримплен? — Не знаю. Сам на пробу две бутылки беру».

Жили по принципу: «Зря народ стоять не будет». Особым мастерством считалось держать несколько очередей одновременно, что было ой как нелегко.

— Злило то, что в гастрономах существовало несколько очередей, — вспоминает киевлянин Святослав Шадько. — Сначала нужно было выстоять очередь к прилавку, взвесить товар, а потом подойти к единственной кассе на весь зал, выстоять еще очередь в нее, выбить чек, вернуться к прилавку и отдать его. А после этого покопаться в куче взвешенного для других товара, чтобы обнаружить свой.

Страшным сном советских покупателей был грозный крик продавщицы: «Больше не занимать!» Но даже без предупреждения очередники всегда стояли на стреме: «А хватит ли? А вдруг закончится?» Стресс снимали там же — в очередях, когда льготники, проходившие без очереди, выслушивали целые тирады обозленной толпы.

При всем хаосе каждый понимал, что очереди в СССР неизбежны. Люди стояли за хлебом, вином или колбасой. Числились в виртуальной очереди «за квартирой» или «за машиной». Это, увы, было нормой.

Лишь редкие счастливчики, проходя мимо очередей, ехидно ухмылялись. Они не теряли времени в простоях. «Нормальные герои всегда идут в обход», — был их девиз. В советских универмагах у таких ребят была «своя лапа», или, проще говоря, блат. Даже шапочное знакомство с «нужным человеком» — представителем торговли — открывало любые двери магазина. Пусть и за символическую переплату!

Кое-что, конечно, можно было приобрести на рынке, без часовых очередей, но в два, а то и в три раза дороже магазинной цены. Поэтому такая альтернатива мало кого привлекала. Хотя в магазинных очередях полдня в духотище и постоянной ругани выдерживал далеко не каждый.

— Горячий сезон очередей начинался в конце квартала, когда на полки крупных магазинов, таких как ЦУМ, «Детский мир», выбрасывали дефицит, — вспоминает киевлянин Дмитрий Паньков. — Очередь спиралью пронизывала этажи, оседая на лестницах и перилах. Люди вносили себя в списки, ставили чернилами номера на ладони и все равно ругались друг с другом без конца.

Отчаянные смельчаки, не желавшие ждать у моря погоды, подходили к прилавку с невозмутимым лицом и уверенно озвучивали заказ. Этот способ редко срабатывал, чаще во избежание серьезных увечий приходилось ретироваться — гнев толпы был непредсказуем.

…Спустя годы очереди как явление заинтересовали многих ученых. Стоит ли говорить, что по одной из версий причиной развала огромной страны под названием СССР послужили именно очереди. В этой толпе неудовлетворенных потребителей десятилетиями накапливалась агрессия, которая и сыграла свою роковую роль.