Домой    Журналы    Открытки    Страницы истории разведки   Записки бывшего пионера      Люди, годы, судьбы...

 

Телевизоры 

 

  Гостевая книга    Форум    Помощь сайту    Translate a Web Page

 

1  2

 


 

Подарок американскому континенту. Владимир Козьмич Зворыкин – изобретатель телевидения.

 

«Подарок американскому континенту» — так сказал о Владимире Козьмиче Зворыкине его коллега по работе в области электроники. Основания к тому, чтобы присвоить эмигранту из России столь пышное определение, безусловно, были. Зворыкину принадлежит изобретение «чуда XX века» — электронного телевидения. Его новаторские идеи были использованы также при создании электронных микроскопов, фотоэлектронных умножителей и электронно-оптических преобразователей, разнообразных приборов медицинской электроники — от миниатюрных «радиопилюль» до читающего телевизионного устройства для слепых. При каких обстоятельствах Америка получила от России этот щедрый дар?

 

Зворыкин и развитие телевидения

 

 

 

Как во городе славном да во Муроме

 

Владимир Козьмич Зворыкин – изобретатель телевидения
Владимир Козьмич родился 30 июля 1889 г . в старинном городе Муроме. Трехэтажный каменный дом, в котором он провел детские и юношеские годы, сохранился до нашего времени и служит теперь Муромским историко-художественным музеем. Отец — Козьма Алексеевич — был купцом первой гильдии, торговцем хлебом и пароходчиком, возглавлял Муромский общественный банк.

Еще до того, как родился младший из его семерых детей Владимир, семейная традиция Зворыкиных — идти по торговой линии — уже не раз нарушалась. Двое братьев Козьмы Алексеевича стали учеными. Рано умерший Николай Алексеевич Зворыкин (1854—1884), ученик А.Г.Столетова, был магистром математики и физики3. Широкую известность получило имя Константина Алексеевича Зворыкина (1861—1928), профессора Киевского политехнического института, автора фундаментальных трудов по теории резания металлов и технологии машиностроения.

Детство, проведенное в Муроме, сохранилось в памяти у Владимира Козьмича как картина безмятежного патриархального быта, полного радостей.

«В феврале у русских принято праздновать масляницу, — вспоминал он. — Это всегда были яркие и веселые дни. За столом, уставленном едой, оказывались и священники, и родственники, и друзья. Мы ели блины со сметаной, кроме того подавались соленые закуски, такие как икра, селедка и тому подобное. После этого мы шли на городской каток, где местный оркестр играл вальсы. Во второй половине дня на главных улицах города устраивалось гулянье, проезжали сани, заряженные отличными рысаками, люди были в праздничных нарядах, дорогих мехах. Молодежь каталась на санках и коньках, затевала игры, сталкивая друг друга в сугробы».

С двенадцати лет Зворыкин начинает выполнять несложные поручения отца: проверить на пристани точность прибытия пароходов компании «Зворыкин», присутствовать на отдельных переговорах с торговыми людьми в конторе и т.п. Окончив реальное училище, он едет в Петербург и поступает в университет, однако по настоянию отца вскоре переходит в Технологический институт. Идет 1906-й год, еще не улеглись волнения первой русской революции. Первокурсник Зворыкин участвует в шумных митингах, а потом в многодневной студенческой забастовке.

С началом занятий игры в революцию теряют свою притягательность. Ходить на лекции куда интереснее, а в кабинете физики Зворыкин готов проводить целые дни. Здесь происходит встреча, в значительной степени определившая его дальнейшие научные интересы. Он знакомится с профессором Борисом Львовичем Розингом, автором пионерских работ по электронной передаче изображения на расстояние. Способ воспроизведения изображений, запатентованные Розингом В России, Германии и Англии, основан на яркостной модуляции электронного луча трубки Брауна сигналом фотоэлемента. Начиная с 1910 г . Зворыкин – постоянный помощник Розинга в экспериментальной работе. Вместе с ним занимается изготовлением фотоэлементов, сборкой аудионов (триодов) Ли де Форсета и их последующей откачкой с помощью гейсслеровых насосов и т.п.

В 1912 г . Зворыкин оканчивает Технологический институт, получив диплом с отличием, что дает ему право поехать на научную стажировку в одну из европейских лабораторий. Отец настаивает на возвращении сына в Муром в надежде на приобщение к своему делу. Но Владимира Козьмича такая перспектива уже не устраивает – его влечет наука.

По совету Розинга решено проходить стажировку в Париже у выдающегося физика П.Ланжевена. В течение года Владимир Козьмич занимается в Коллеж де Франс исследованием дифракции рентгеновских лучей, затем выезжает в Германию, чтобы прослушать курс теоретической физики в Шарлоттенбургском институте. Здесь его настигает известие о начале первой мировой войны. Чтобы не оказаться интернированным, Зворыкин срочно уезжает в Данию, оттуда через Финляндию выбирается в Россию.

На родине выпускника Технологического института призывают в действующую армию. В течение полутора лет Зворыкин служит на военной радиостанции в Гродно, после чего получает возможность вернуться в Петроград для работы преподавателем офицерской радиошколы.

В Петрограде Владимир Козьмич встречает Февральскую революцию. Офицерам царской армии обычаи той поры нередко грозили расправой: революционные трибуналы могли по жалобам солдат привлечь любого офицера или генерала к ответственности за плохое обращение с нижними чинами. Был вызван в такой трибунал и Зворыкин. По счастью, суд отпустил его, поняв вздорность предъявленного обвинения: один из солдат пожаловался на то, что Зворыкин издевался над ним, заставляя подолгу повторять цифры в дырочку (микрофон), а сам в это время копался в соседней комнате в каком-то аппарате.

Работать в Петрограде становится невозможно. Зворыкин решает вернуться в действующую армию, его направляют в местечко Бровары под Киевом. Вскоре складывается такая обстановка: на значительной части Украины – немцы, в Киеве – власть гетмана, линии фронта фактически нет, армия полна агитаторов самого разного толка – от большевиков до анархистов. Как делегат от своей части Зворыкин едет на общефронтовой митинг. Возвращаясь обратно на поезде, он видит, как в соседних вагонах арестовывают и разоружают офицеров. Не дожидаясь, когда к нему подойдет солдатский патруль, Зворыкин выпрыгивает на ходу из окна и благополучно скатывается под откос в густой кустарник. Выстрелы вдогонку не причиняют ему вреда.

Дальнейшая служба теряет всякий смысл. Сменив военную форму на штатскую одежду, Зворыкин уезжает в Москву. Там его ждет печальное известие о смерти отца. Владимир Козьмич спешит в Муром. Эта поездка в родной город в 1918 г . окончательно развеивает надежды на возвращение к прежней налаженной жизни. Фамильный дом над Окой, в котором он родился и вырос, перешел в собственность Совета рабочих и солдатских депутатов. На кладбище рядом с могилой отца белеет много новых крестов. Тетя Мария убита грабителем, позарившимся на ее коллекцию икон. Нет в живых уже и дяди Ивана, к которому Владимир ходил когда-то смотреть элитных красавцев-скакунов. Когда коней реквизировали на нужды революции, Иван Алексеевич покончил с собой. В Москву Зворыкин возвращается со щемящим чувством утраты того мира, которым для него была семья.

«Становилось очевидным, — писал Зворыкин, — что ожидать возвращения к нормальным условиям, в частности для исследовательской работы, в ближайшем будущем не приходилось. Новое правительство издало строгие декреты, согласно которым все бывшие офицеры обязывались явиться в комиссариат для призыва в Красную Армию. Мне не хотелось участвовать в гражданской войне. Более того, я мечтал работать в лаборатории, чтобы реализовать идеи, которые я вынашивал. В конце концов я пришел к выводу, что для подобной работы нужно уезжать в другую страну, и такой страной мне представлялась Америка».

 

Кругосветное путешествие

 

Приняв решение покинуть Россию, Зворыкин приступает к его реализации. Путь, который ему пришлось при этом проделать, оказался настолько необычным, что рассказ о нем вызывал у многих эмигрантов недоверчивую улыбку. Отъезд из Москвы в 1918 г. был похож на бегство — знакомый служащий комиссариата по секрету сообщил, что бывшему офицеру радиослужбы уже выписан ордер на арест. В тот же день, даже не заходя после работы домой, Зворыкин уезжает поездом в Нижний Новгород. Цель — добраться до Омска, где ему предлагали работу по оборудованию мощной радиостанции с командированием в США.

Следующая часть путешествия — пароходом по Волге и Каме до Перми — прошла относительно спокойно. Однако дальше путь осложнился: железная дорога заблокирована восставшими чехословацкими войсками. Зворыкин с большим трудом добрался до Екатеринбурга. Но здесь его сразу арестовали и посадили в тюрьму для выяснения личности. Можно догадаться, какие чувства испытывали заключенные, узнав о казни царской семьи в находившемся неподалеку Ипатьевском доме. Неизвестно, как решилась бы судьба арестованных, не войди в город чехословацкие части, после чего охрана тюрьмы сочла за благо разбежаться. У чехов русский инженер подозрений не вызвал, и Зворыкину разрешили доехать до Омска.

В столице независимой Сибири молодого радиоспециалиста ожидала радушная встреча. Как и было договорено, ему выдали необходимые бумаги для деловой поездки в США, однако добраться туда оказалось практически невозможно. Шла гражданская война, все дороги из Омска, кроме как на север, были отрезаны. В этой ситуации Зворыкин решается на весьма рискованное предприятие — выбираться из Омска северным путем. Найдя еще несколько попутчиков, будущий «отец телевидения» отправляется пароходом по рекам Иртыш и Обь через Карское море к острову Вайгач. На плавание уходит больше месяца. В конце его Зворыкин оказывается на маленьком острове в проливе Карские ворота. Отсюда можно выбраться уже только на ледоколе. Пути назад тоже нет. К счастью, приходит ледокол, и еще через несколько недель Зворыкин добирается до Архангельска, оккупированного войсками Антанты.

Дальнейшие трудности связаны в основном с получением виз. Потратив на это еще несколько недель, Зворыкин снова отправляется по морям и океанам. Сделав по пути остановки в Норвегии, Дании и Англии, он достигает накануне 1919 г. Соединенных Штатов.

Это, однако, еще не конец пути, поскольку он чувствует себя связанным обязательствами перед Сибирским правительством. В январе 1919 г. Зворыкин как бы замыкает кругосветное путешествие, вернувшись в Омск, на этот раз через Тихий океан, Японию, Владивосток и Харбин.

В России продолжается гражданская война. Сибирское правительство сменил адмирал Колчак. Отчитавшись тем не менее по прежним поручениям и получив массу новых, Зворыкин вновь отправляется в Америку. На этот раз насовсем.

 

 

Владимир Зворыкин. Русский подарок Америке

 

 

 

 

 

Парень из России в фирме «Вестингауз»

 

Было бы наивно полагать, что Америка ждала с распростертыми объятиями эмигранта из России, ничем особенным себя не проявившего, не имевшего рекомендаций и к тому же практически не владевшего английским языком. Обустроиться на первых порах помог русский посол в США Б.А.Бахметьев. Временное правительство в России давно ликвидировано, однако Соединенные Штаты не торопятся признавать правительство большевиков. По-прежнему бывший профессор Санкт-Петербургского политехнического института Бахметьев руководит деятельностью посольства России в США, информационного бюро и Закупочной комиссии.

Зворыкина зачисляют в штат Закупочной комиссии, размещающейся в Нью-Йорке. Функции новоиспеченного эмигранта сводятся главным образом к выполнению бухгалтерских расчетов. Зворыкин рассылает десятки писем в разные фирмы с предложением своих услуг в качестве специалиста по радиоэлектронике. После томительного ожидания на одно из писем приходит, наконец, положительный ответ. Фирма «Вестингауз» предлагает работу в своей исследовательской лаборатории в Питсбурге. Окрыленный надеждами, Владимир Козьмич перебирается на новое место. Желание работать по специальности так велико, что его не смущает даже размер оклада, вдвое уступающий тому, что Зворыкин получал в Русской закупочной комиссии.

Заниматься телевидением в лаборатории «Вестингауз» новому сотруднику разрешили не сразу. В течение года он работал над совершенствованием технологии изготовления приемно-усилительных ламп. Затем «хлопнул дверью» и перешел в довольно скромную фирму с более высокой зарплатой. Лишь в 1923 г ., вернувшись в «Вестингауз», Зворыкин получил возможность приняться за реализацию давно вынашиваемых идей электронного телевидения.

Через несколько месяцев напряженной работы ему удалось изготовить образец полностью электронной системы телевидения. Главный предмет гордости — сконструированная им передающая трубка с мозаичным фотокатодом ( US Patent 2141059 of 20.12.1938). Впервые в ней был применен принцип накопления зарядов, получаемых точечными фотоэлементами, что значительно повысило ее светочувствительность. Своему детищу изобретатель дал звучное название «иконоскоп» (от греческих

слов со значением «изображение» и «видеть»). Качество изображения оставляло желать лучшего, но ведь это лишь первый образец, свидетельствовавший о принципиальной возможности нового способа телевидения, свободного от прежних ограничений, связанных с механическим способом развертки.

Для полного успеха требовалось провести большую работу по совершенствованию иконоскопа и кинескопа (приемной трубки), системы преобразования и передачи электрических сигналов, решению технологических проблем, связанных с получением требуемой фоточувствительной структуры, и т.п. Все эти доводы Зворыкин изложил при демонстрации своей системы руководству фирмы «Вестингауз». На генерального директора фирмы Дэвиса, однако, демонстрация установки впечатления не произвела. Решено, что «парню из России» лучше заняться чем-нибудь «более полезным для фирмы».

Зворыкин получает задание по разработке фотоэлементов для аппаратуры звукового кино и других целей. Эту работу он считал для себя недостаточно интересной, тем не менее она сделала его имя известным в Питсбурге и штате Нью-Джерси. Местные газеты написали о быстро распространяющемся применении фотоэлементов в торговых учреждениях, офисах и т.д. Одна из газет даже поместила портрет перспективного специалиста фирмы «Вестингауз».

Между тем, занимаясь разнообразными фотоэлектрическими прибора ми, изобретатель не прекращал совершенствовать электронную трубку. «К тому времени, — вспоминал Зворыкин, — я понял, что работу над идеей, способной привести к коммерческому успеху, нужно камуфлировать до тех пор, пока возможность получения прибыли не станет очевидной для людей бизнеса. Ваша собственная убежденность не играет большой роли». Шаг за шагом он решает многочисленные радиотехнические и технологические проблемы, все больше приближаясь к своей цели — созданию пригодной для практического применения системы электронного телевидения. От экспериментов можно было переходить к опытному производству, но для этого требовались капиталовложения, нужен был представитель крупного бизнеса, способный поверить в будущее новой разработки.

 

Встреча с президентом RCA Давидом Сарновым

 

Таким бизнесменом и одновременно специалистом в области радиоэлектроники, не сомневающимся в будущем электронного телевидения, оказался еще один эмигрант из России — Давид Сарнов.

Ко времени встречи со своим соотечественником Давид Сарнов (родители увезли его в США в девятилетнем возрасте) прошел в американской радиопромышленности путь от простого оператора до президента крупнейшей компании « Radio Corporation of America » ( RCA ). Деловая хватка президента RCA , его обширные связи на американском рынке радиоэлектронной продукции, большие финансовые возможности стали своего рода локомотивом, обеспечившим детищу Зворыкина продвижение к производственному и коммерческому успеху.

В 1929 г . Зворыкин начинает работу в отделении RCA , находящемся в г. Камден. «Что потребуется, чтобы превратить вашу разработку в средство телевизионного вещания для массовой аудитории?» — этот вопрос Сарнов задал Зворыкину уже при первой встрече. «Сто тысяч долларов и два года работы», — таким был ответ. На самом деле последующая работа оказалась существенно более масштабной. Впоследствии Сарнов отмечал, что реальные затраты по организации системы телевидения в США были как минимум в тридцать раз больше цифры, названной автором иконоскопа. Этот курьез с оценкой финансовых затрат подтверждает, что Зворыкину не суждено было стать коммерсантом. Работа над созданием электронного телевидения показала, что у сына муромского купца были исключительные способности находить технические решения задач, зачисленных его коллегами в разряд «тупиковых».

Непреодолимой проблемой для преобразования изображения в электрические сигналы представлялось усиление тока, возбуждаемого в отдельных точках фотоэлементной мозаики. При развертке передаваемой картины электронный луч находится в каждой точке изображения лишь миллионные доли секунды; появляющийся при этом фототок не превышает десятимиллиардных долей ампера. Электрический заряд, образующийся в отдельных точках фотокатода в результате действия такого тока, аналогичен заряду всего лишь нескольких десятков электронов.

Зворыкин решил задачу усиления столь малых токов, придав каждому элементу фотомозаики свойства конденсатора, линейно накапливающего заряд. Для этого ему вместе с помощниками пришлось решить не менее сложную технологическую задачу — нанести на каждый квадратный сантиметр диэлектрической основы многие тысячи изолированных металлических элементов. После большой серии опытов в химической лаборатории RCA такую структуру удалось получить путем термической обработки пленки серебра на слюде.

В 1931 г. Зворыкин создает окончательную конструкцию передающей трубки — иконоскопа, ставшего основой будущей системы электронного телевидения. После практических испытаний новой системы, проведенных в Камдене, телепередающая станция мощностью в 2.5 кВт устанавливается на самом высоком здании Нью-Йорка — Эмпайр Стейт Билдинг. Опытная телетрансляция с помощью этой станции начинается в 1932 г.

Заводы компании RCA осваивают выпуск телевизоров с кинескопом конструкции Зворыкина. Жители Нью-Йорка и окрестностей в радиусе до 100 км становятся первыми абонентами электронного телевидения.

 

Иконоскоп Зворыкина завоевывает мир

 

Начало 30-х годов — важный этап в жизни Зворыкина. Ему 45 лет (середина жизни для Зворыкина, прожившего 93 года). По существу до тех пор он жил как затворник, проводил все время в лаборатории, не думая о публичных выступлениях и саморекламе. С появлением электронного телевидения к эмигранту из России приходит известность. Особенно большой резонанс получил его доклад «Иконоскоп — современный вариант человеческого глаза», сделанный на годичной конференции Американского общества радиоинженеров в июне 1933 г . В этом выступлении изобретатель подвел итог своей многолетней работы над передающей телевизионной трубкой, раскрыв наконец технические секреты, до тех пор не публиковавшиеся в открытой печати. Присутствующим в аудитории ведущим американским специалистам в области радиоэлектроники стало ясно, что этому скромному, не очень хорошо говорящему по-английски человеку удалось сделать то, чего не могли достичь многие высококлассные лаборатории. Иконоскоп Зворыкина открыл новую эру в развитии радиоэлектроники, предоставив обществу средство коммуникации, о котором многие поколения могли лишь мечтать.

Изобретатель получает массу приглашений выступить перед учеными в разных странах. В предыдущие годы ему уже приходилось бывать во многих лабораториях Германии, Венгрии, Франции, Бельгии, Англии и других стран. Тогда это были по большей части ознакомительные поездки; особенную радость доставило Зворыкину посещение лабораторий таких признанных корифеев, как П.Ланжевен и М.Кюри.

Теперь сам Зворыкин выступает в роли триумфатора. Его опыт, советы, идеи представляют огромный интерес для всех, кого интересует дальнейшее развитие телевидения. Из многих предложений Зворыкин выбирает в первую очередь посещение СССР, и уже в августе 1933 г. выступает перед учеными и инженерами в Ленинграде и Москве.

Решение Зворыкина совершить поездку на родину вызвало много кривотолков у русских эмигрантов. Общим настроением эмигрантской среды продолжало оставаться неприятие власти большевиков; правительство США тоже не торопилось признавать страну Советов и пошло на установление дипломатических отношений с СССР лишь в 1933 г. Поступок Зворыкина в этой ситуации был своего рода вызовом. Одни пытались найти скрытые причины такого решения, другие зачислили изобретателя в малопочетную категорию просоветски настроенных.

Действительно, решение отправиться в Советскую Россию принималось Зворыкиным вместе с руководством фирмы RCA не без колебаний. И если официальная цель этого визита лежала что называется на поверхности, то личные мотивы оставались в течение многих лет «за кадром». Для руководства фирмы RCA визит сотрудника в СССР рассматривался в плане борьбы за выживание: в США продолжался жесточайший экономический кризис, и получение заказов на продукцию от других стран было крайне желательно. Мотивы самого Зворыкина были более сложными. В разговорах с сотрудниками он не скрывал, что хотел бы увидеть родные места, встретиться с сестрами и братом. Но еще одно обстоятельство в разговорах не обсуждалось.

 

Вернуться на родину?

 

За несколько месяцев до поездки фирму RCA посетили посланцы Советского Союза — специалисты в области радиоэлектроники С.А. Векшинский (впоследствии академик) и А.Ф. Шорин. В беседе с глазу на глаз Зворыкин получил от соотечественников предложение вернуться в СССР. Ему были даны заверения, что советское правительство предоставит ему максимально благоприятные условия для работы и жизни и гарантирует ограждение от каких-либо преследований, связанных с его дореволюционным прошлым. Это предложение запало в душу Зворыкину.

Прожив полтора десятилетия в США и сравнивая себя с более ассимилированными эмигрантами, такими как Сарнов, Зворыкин понимал, что сам он уже не станет «стопроцентным американцем». По-английски он говорил с чудовищным акцентом, все привычки и образ мыслей так и остались русскими. Не совсем удачно сложилась личная жизнь. Приезд в 1919 г. в Америку его жены Татьяны сначала обоим показался спасательным кругом. В 1920 г. родилась их первая дочь Нина, спустя семь лет — Елена. Тем не менее душевной близости между супругами не возникло, и в конце концов дело дошло до разрыва. В Камдене Зворыкин жил уже один.

В августе 1933 г. Зворыкин приезжает в Советскую Россию. На его доклад «Телевидение при помощи катодных трубок» в зале Ленинградского НТО электриков собрались все узнавшие об этом специалисты. Доклад вызвал огромный интерес. Потом еще более часа Зворыкин обстоятельно отвечал на вопросы, ни из чего не делая секретов.

В последующие годы русскому американцу показали разработки советских специалистов в области телевидения. Высокий уровень результатов, полученных изобретателями С.И.Катаевым, А.П.Константиновым, Б.В. Круссером и др., оказался для Зворыкина сюрпризом, тем более что техническая оснащенность лабораторий не шла в сравнение с условиями, в которых работали американские и западноевропейские ученые.

Радостной была встреча с сестрами и братом Николаем. В Америку Зворыкин уезжал полный впечатлений и глубоких раздумий. Конечно, жизнь в Соединенных Штатах дала ему очень много. Там он не только нашел прибежище в тяжелые дни социальных потрясений, но и получил признание как изобретатель и ученый. И все же, побывав в России, он со всей остротой почувствовал, что душой он по-прежнему остается в этой стране.

Спустя год Зворыкин снова едет в Россию. В доме его сестры Анны собирается семейный совет, в котором принимают участие самые близкие родственники Владимира Козьмича. Вопрос один: как семья относится к его намерению вернуться на родину. На глазах сестер появились радостные слезы. Но вот заговорил муж Анны, одногодок Зворыкина, профессор Ленинградского горного института Дмитрий Васильевич Наливкин. Шурина он знал уже больше двадцати лет, поэтому свои доводы излагал без церемоний.

Да, Владимир, принимают тебя в СССР с большим почетом. Ты представляешь собой ценность как ученый, обходиться с тобой нужно деликатно поскольку в твоем кармане лежит американский паспорт. Представим теперь, что ты поменял этот паспорт на «краснокожую паспортину». Для кого-то ты будешь уважаемым человеком, сумевшим изобрести нечто очень важное. Для многих же других ты останешься, во-первых, сыном купца первой гильдии, во-вторых, бывшим белым офицером, в-третьих, в недавнем прошлом американским гражданином, имевшим тесные связи с миром буржуазии. При неблагоприятном стечении обстоятельств даже одного из этих пунктов будет достаточно, чтобы ты оказался далеко от обещанных тебе лабораторий и квартиры. Вспомни процесс Промпартии и поверь мне, дело этим процессом не ограничится. Риск очень большой, я лично считаю твое желание вернуться в Россию неразумным.

Так или примерно так говорил будущий академик АН СССР, классик отечественной геологии (воспоминания об этом сохранил его сын, член-корреспондент РАН В.Д.Наливкин). Доводы выглядели вполне убедительно. Зворыкин решил остаться жить в США. Любил приезжать в СССР, встречаться с сестрами и племянниками, щедро осыпать их, как и положено американскому дядюшке, разнообразными подарками. Жизнь очень скоро подтвердила правоту Наливкина. Среди тех, кому привелось испытать на себе незаслуженные удары судьбы, оказался, к сожалению, и родной брат Владимира Козьмича Николай. Работая в течение многих лет в Грузии, он получил известность как квалифицированный инженер, руководитель ряда проектов по строительству гидротехнических сооружений. Но небольшого сбоя в работе оказалось достаточно, чтобы Николай Зворыкин, как и его ближайшие сотрудники, был осужден. Удивительно, но после успешной сдачи гидроузла в эксплуатацию всю бригаду проектировщиков помиловали. Такое встречалось редко. Кампания, проходившая под знаком «обострения классовой борьбы», продолжала набирать обороты.

Фирма RCA заключила в 1935 г . крупный договор с Народным комиссариатом электропромышленности СССР, в соответствии с которым Советской республике поставлялись технологическая документация и материалы, оборудование для производства электровакуумных приборов, аппаратура для оснащения первого советского центра электронного телевидения и т.д. Вопросы, связанные с реализацией договора, Зворыкин обсуждал в последний раз в Ленинграде и Москве в 1936 г . Последующее расширение репрессий в СССР вызвало в памяти события революции и гражданской войны. Ученый решил воздержаться от поездок на родину даже по служебным делам. Начавшаяся вскоре вторая мировая война и некоторые другие события привели к тому, что вновь побывать на родине он смог только через двадцать с лишним лет, в 1959 г . Поездки в Советскую Россию в 30-х годах обогатили в научно-техническом плане не только наших специалистов, но и самого Зворыкина. В сентябре 1934 г . ленинградский ученый Л.А. Кубецкий продемонстрировал русскому американцу свою новую разработку — многокаскадные электронные умножители. Зворыкин сразу понял, какие огромные возможности обещает развитие и применение электронных умножителей, особенно в сочетании с фотокатодом. Набросав на первом попавшемся клочке бумаги схему умножителя Кубецкого, Зворыкин (этот листок до сих пор хранится среди его бумаг в архиве фирмы « David Sarnoff Res . Center ») no возвращении в США погружается в работу над аналогичным прибором. В январе и июле 1935 г . он подает заявки на изобретение электронного умножителя ( US Patent 2144239), в октябре того же года делает доклад об этом новом классе электронных приборов на заседании Нью-Йоркского отделения Института радиоинженеров. Ссылки на приоритет Кубецкого в этих заявках и выступлении отсутствуют.

 

Военная тема

 

Во второй половине 30-х годов Зворыкин занимается в основном проблемами электронной оптики, проводя исследования и разработки совместно с И. Ленгмюром, Дж. Мортоном, Л. Мальтером и другими известными специалистами. Работа в области электронно-оптических преобразователей привела к созданию прибора ночного видения, работающего в диапазоне инфракрасного излучения. В период второй мировой войны приборы ночного видения конструкции Зворыкина использовались армией США для оснащения танков и средств транспорта, а также в качестве прицелов. Одновременно под руководством Зворыкина продолжалась работа по совершенствованию элементов аппаратуры телевидения. Разработка новой технологии изготовления мишени позволила создать значительно более чувствительную приемную трубку — супериконоскоп.

В лаборатории Зворыкина были созданы также ортикон, видикон, суперортикон и ряд других приборов. Начиная с 1939 г . Зворыкин вместе со своим помощником Дж. Хиллиером занимался разработкой электронных микроскопов, достигнув в короткие сроки значительных результатов.

3 сентября 1939 г., в день объявления Великобританией войны Германии, Зворыкин находился в шотландском городе Данди, на научном конгрессе. Утром состоялся его доклад по электронной микроскопии, а потом заседания были прекращены. В связи с объявлением военного положения участники конгресса заспешили покинуть Шотландию. Для гостей из Америки были забронированы места на теплоходе «Афиния», отправлявшемся из Ливерпуля в Нью-Йорк. После некоторого колебания Зворыкин решил задержаться, ему хотелось получить свой багаж, отставший от хозяина во время поездок по Европе. Он посчитал, что неловко путешествовать на фешенебельном океанском лайнере, хоть и в военное время, без костюма для ресторана. А 5 сентября из газет узнал, что «Афинию» торпедировала немецкая подводная лодка, при этом много пассажиров погибло и было ранено.

По возвращении в США Зворыкину приходится расширить круг работ, связанных с военной тематикой. Помимо приборов ночного видения в его лаборатории создаются телевизионные бортовые устройства для наведения на цель бомб и ракет, приборы для систем радиолокации и др. Он стал членом Консультативного комитета при ВВС США и работал в Подкомитете по научным исследованиям оборонного назначения. Под конец войны Зворыкину был вручен диплом Министерства обороны США. Академия искусств и наук США избрала его своим членом.

В 1943 г. к Зворыкину, переехавшему к тому времени вместе со своей лабораторией в Принстон, обратились активисты Фонда помощи жертвам войны в России, занимавшегося сбором средств для закупки и отправки населению СССР продовольствия, одежды и т.п., и предложили возглавить Нью-Йоркское отделение этого фонда. Зворыкин никогда не примыкал ни к каким партиям и течениям, не занимался общественной деятельностью. Но на сей раз дал свое согласие, предупредив, что сможет уделять этой работе минимум времени. Ему не хотелось оставаться в стороне, когда можно было помочь бедствующим соотечественникам. В деятельности Фонда участвовали жена президента Элеонора Рузвельт и вице-президент Генри Уоллес, что гарантировало законность дела. Тем не менее эта история имела для Зворыкина печальные последствия.

В 1945 г . в США были сформированы группы специалистов для поездок по только что занятой союзническими войсками территории Германии. Задача заключалась в том, чтобы определить важность сохранившихся результатов исследований и промышленных разработок, выявить высококвалифицированных ученых и инженеров и т.п. (Аналогичные команды создавались и в СССР, что привело к своеобразному соревнованию: В. фон Брауна «захватили» американцы, зато в СССР отправился М. фон Арденне и т.д.).

Когда Зворыкин явился в Вашингтонский аэропорт, чтобы лететь вместе с группой в Германию, неожиданно выяснилось, что покидать пределы США ему не разрешено. Как разворачивался этот инцидент, Зворыкин написал в воспоминаниях:

«...Я узнал, что мой паспорт задержан госдепартаментом из-за того, что я являюсь членом Фонда помощи жертвам войны в России. Поскольку эта организация была вполне легальной, и в нее входили упомянутые высокопоставленные лица, единственное объяснение я усматриваю в своем русском происхождении. Что и говорить, горькая пилюля после многих лет и стольких трудов, отданных моей новой стране. Я снова почувствовал себя как в клетке. Пришлось выйти из состава Комитета по Германии и готовиться к увольнению из RCA , так как я лишился в этой ситуации допуска к своей работе над секретными проектами. Здесь за меня вступился генерал Сарнов, оказавший официальную поддержку со стороны RCA . В конце концов в 1947 г. мне вернули паспорт, и я опять стал свободным человеком».

 

Последние счастливые тридцать лет

 

Судя по всему, эта история оставила глубокий шрам в душе Зворыкина. Тем не менее на него продолжали сыпаться почести: он был удостоен медали им. Говарда Поттса, Почетного диплома Президента США, медали и премии Ламме Института инженеров-электриков, золотой медали Пур Ричард Клаб за выдающиеся достижения в науке и др. Церемонии с вручением высоких наград, конечно, приятны, однако теперь Зворыкин стал мудрее и осторожнее. В США начинает набирать силу кампания маккартизма, и он с сожалением отмечает, что научные заслуги — слабая защита в атмосфере псевдопатриотического угара. Владимиру Козьмичу давно хотелось поехать в СССР, повидать родственников, но в такой обстановке об этом и думать было нечего. В 1951 г . происходят изменения в личной жизни Зворыкина. После многих лет холостяцкой жизни он вступил в брак с русской эмигранткой Е.А. Полевицкой. История их союза романтична и, как многое в жизни Зворыкина, почти неправдоподобна. Знакомство произошло за двадцать лет до этого кульминационного события. Зворыкин был очарован красотой и обаянием Екатерины Андреевны, но, увы, Полевицкая была замужем. В дальнейшем их пути почти не пересекались: Екатерина Андреевна растила детей и жила в семейных заботах, Владимир Козьмич мало отвлекался на то, что не связано с электроникой. Предложение руки и сердца последовало, когда Зворыкину стало известно, что Полевицкая стала вдовой. И хотя оба «молодые» перешагнули к тому времени шестидесятилетний рубеж, выглядели они, по воспоминаниям друзей и родственников, на редкость счастливой парой. В любви и согласии супруги прожили более тридцати лет (Екатерина Андреевна пережила Зворыкина на год).

Для Владимира Козьмича было очень важно, что супруга живо интересовалась его работой. Сейчас трудно сказать, насколько повлияла на своего мужа эрудированная и энергичная Екатерина Андреевна, врач по профессии, но в 50-х годах научные и изобретательские интересы Зворыкина перешли главным образом в область медицинской электроники.

В 1954 г ., по достижении 65-летнего возраста, Зворыкин уходит в отставку с должности директора лаборатории электроники компании RCA . Заслуги его настолько велики, что ему присваивается должность почетного вице-президента фирмы RCA . В Мак-Кошевском зале Принстонского университета в его честь проводится конференция, в которой принимают участие ученые различных университетов и фирм США. В заключительной речи президент RCA Д. Сарнов отмечает выдающийся вклад Зворыкина в превращение компании за четверть века из небольшой фирмы в лидера быстро развивающейся отрасли промышленности. «Понятие "отставка" не имеет отношения к Владимиру Зворыкину, — говорил Сарнов. — Такой ученый, как Зворыкин, никогда не уходит в отставку. Его талант не увядает. Воображение и. созидательный инстинкт настоящего ученого ведут его за собой, к еще более обширному познанию».

Действительно, в планах Зворыкина продолжительному отдыху места не отводилось. В том же году он начинает работу как директор центра медицинской электроники при Институте Рокфеллера в Нью-Йорке. Для исследования химических реакций внутри живых клеток Зворыкиным был вскоре создан уникальный микроскоп, воспроизводящий цветное изображение объектов на телевизионном экране. Развитие интегральной микроэлектроники позволило ему реализовать вместе с медиками идею эндорадиозондирования. Зондом при этом методе служит миниатюрная таблетка-радиопередатчик, с помощью которой можно получать данные о кислотности и других показателях внутренней среды.

 

источник- http://www.pravmir.ru/article_2398.html автор: В.П. Борисов "Природа" № 7 1998 г . стр. 75

 

 

 Зворыкин .Тайны голубого экрана

 

 

 

 


 

ДЭВИД САРНОФФ (Давид Сарнов)

 
14 апреля 1912 года оператор самой мощной в мире радиостанции, установленной на крыше нью-йоркского универмага"Wanamaker" Дэвид Сарнофф, принял радиограмму, отправленную с борта корабля находившегося за 1400 миль:"Пароход "Титаник", столкнувшись с айсбергом быстро идёт ко дну"...
 
Ещё трое суток после этого Дэвид не покидал свою вахту, принимая сообщения о подробностях трагедии, разыгравшейся в Атлантике.
Газетный магнат Уильям Рэндолф Херст , выкупив текст этих радиограмм, опубликовал их на страницах "Amerikan", положив начало череде сенсационных публикаций о катастрофе "Титаника". Заодно широкая публика впервые получила представление о чудесных возможностях радио. Своя доля славы досталась и 21-летнему Дэвиду Сарноффу.
 
ДЭВИД САРНОФФ (Давид Сарнов)
ДЭВИД САРНОФФ (Давид Сарнов) родился 27 февраля 1891 года в местечке Узляны, что под Минском, в семье маляра Абрама Сарнова. Жизнь в наших краях в то время была не сахар. Поэтому Сарнов-старший отправляется в поисках лучшей доли в США. На оплату его переезда уходят практически все сбережения семьи. Пятилетнего Давида отправляют к родственникам в Борисов, надеясь таким образом спасти его от голода.

Там мальчишку отдают учиться в религиозную школу, и четыре года Давид постигает премудрости Талмуда. Когда Давиду исполнилось 9 лет, отец наконец-то добывает необходимые средства и перевозит семью в Америку.

После четырехлетней разлуки девятилетний Давид вновь встречается со своими родителями в печально знаменитых трущобах нью-йоркского Ист-Сайда. Здесь, в пригороде города Молоха, Давид Сарнов превращается в Дэвида Сарноффа, на плечи которого в скором времени переходят заботы о всей семье. Отец Дэвида серьезно болеет, и деньги приходится зарабатывать сыну.

Свой трудовой путь подросток начинает разносчиком газет и журналов. Через некоторое время, заняв у друзей и знакомых 200 долларов, он покупает киоск на углу 10-й авеню и 46-й улицы. После смерти отца в 1906 году пятнадцатилетний владелец газетного ларька решает переквалифицироваться в журналиста.

По удивительному стечению обстоятельств Дэвид, идущий наниматься в газету "Нью-Йорк Таймс", путает двери и попадает в офис телеграфного концерна, которому позарез нужны были талантливые курьеры. Так, перепутав офисы, юный Сарнофф и попал в индустрию коммуникаций, переживавшую в то время настоящую революцию.

В 1895 ГОДУ российский физик и электротехник Александр Попов продемонстрировал сконструированный им радиоприемник, а в 1897 году итальянский радиотехник Гульельмо Маркони подал заявку на изобретение способа беспроводного телеграфирования. В 1901 году Маркони удалось передать первую трансатлантическую радиограмму — электромагнитный импульс, обозначавший букву S, — после чего новый способ коммуникации сразу же стал использоваться на всех кораблях американского военно-морского флота.

Сарнофф устремляется в офис американского отделения компании «Магсош». Здесь вновь судьба проявляет к нему благосклонность: волей случая он в том же 1906 году знакомится с навестившим свой американский офис Маркони, который сразу же назначает смышленого парнишку личным помощником Через два года семнадцатилетнего Сарноффа командируют на отдаленный радиомаяк.

Затворничество на станции пошло Дэвиду только на пользу: он смог подзаработать денег и досконально изучить устройство и принцип действия радиотелеграфа, благо книг на радиомаяке было выше крыши. После возвращения в Нью-Йорк в1909 году Дэвид серьезно занимается самообразованием: посещает лекции по электротехнике в Институте Пратта, штудирует литературу в нью-йоркской публичной библиотеке.

Рвение молодого сотрудника не остается незамеченным, и в 1910 году его назначают менеджером и оператором той самой радиостанции, которая после истории с «Титаником» сделала Сарноффа знаменитым.


В 1914 году Дэвида переводят в головной офис компании и назначают инспектором радиооборудования судов и береговых построек, находящихся в гавани Нью-Йорка Здесь-то он берется за реализацию своего плана популяризации радио.

В 1915 году Сарнофф пишет служебную записку руководству компании, в которой излагает план превращения радио в «бытовой прибор наподобие фонографа, позволяющий принимать трансляции музыкальных передач». Однако идея Сарноффа была настолько непривычной, что руководство фирмы отвергло ее, сочтя абсолютно бесперспективной Тем более, что разгоравшаяся первая мировая война выдвигала совершенно иные приоритеты о нуждах рядовых потребителей надолго забыли.

В 1919 году контрольный пакет «Атепсап Магсош» выкупает американский радиоконцерн - «Кайю Согро Атепса» (КСА). В новой структуре Дэвиду Сарноффу был предложен пост менеджера коммерческого отдела. Пользуясь новыми возможностями, Сарнофф немедленно возвращается к своей затее и представляет на рассмотрение руководству КСА план, некогда отвернутый «Магсош».
В начале 1920 года «музыкальный ящик» (Мusik Ьох) идет в серийное производство.

К 1924 году как минимум 2,5 млн. американских семей купили себе это чудесное изобретение.
В 1926 году КСА создает первую общенациональную радиовещательную компанию — NBC, которая позволяла слушателям по всей стране одновременно принимать трансляции из Нью-Йорка.
С 1930 года Дэвид Сарнофф - президент концерна КСА.

Следующим делом, за которое взялся Сарнофф, стало создание телевидения. В 1929 году он знакомится с Владимиром Зворыкиным и нанимает его на работу, предоставив в его распоряжение свои лаборатории.

В 1939 году во время всемирной выставки в Ныо Йорке КСА представляет публике телекамеру и телеприемник Однако и здесь война внесла свои коррективы и серийное производство телевизоров пришлось отложить. Заводы компании были переориентированы на выпуск военной продукции, а сам Сарнофф в годы войны служил при штабе генерала Эйзенхауэра, где был произведен в бригадные генералы.

И вот в начале 1946 года на рынке наконец-то появился 10-дюймовый телевизор 630Т8 стоимостью $375. Страна, соскучившаяся за годы войны по развлечениям, бросилась покупать новинку. К 1950 году в США насчитывалось уже более 7 миллионов телевизоров, половину из которых произвела КСА. Затем начался настоящий телевизионный бум, в результате которого к 1952 году телевизоры появились в 47% американских домов.

КСА встретила этот бум во всеоружии: в 1953 году МВС начала регулярное телевещание, снимая телепередачи по мотивам своих же радиопрограмм. Развитая инфраструктура из 238 станций позволила МВС стать первым общенациональным телеканалом.
 

Однако бригадный генерал Сарнофф и не думал довольствоваться достигнутым. В этот раз он берется за цветное телевидение, в создание которого инвестирует $130 миллионов. К сожалению, публика довольно вяло восприняла эту новинку. Из-за огромных затрат на разработку и производство цветных телевизоров прибыли компании упали на четверть. Но Сарнофф не сдавался.
Прорыв состоялся, когда Уолт Дисней решил разместить свою программу «Чудесный мир Диснея» на МВС, имевшей возможность транслировать ее в цвете. В результате к 1963 году цветное телевидение превратилось в стомиллионную индустрию. Доля КСА на этом рынке составила фантастические 70%.


Дэвид Сарнофф ушел на покой в 1969 году — вскоре после того, как камеры КСА переда- ли на Землю изображение астронавта Нила Армстронга, делающего шаги по лунной поверхности. Этб "был настоящий триумф компании. Однако, даже отойдя от-дел, Сарнофф продолжал ставить перед КСА новые задачи. И хотя увидеть их воплощенными в жизнь Сарноффу не удалось — он скончался 12 декабря 1971 года, — еще долго КСА занимала лидирующие позиции на рынке бытовой электроники: в 1977 году компания предста- вила первый "думающий" телевизор, автоматически регулирующий настройку цвета, а также один из первых домашних видеомагнитофонов. В 1979 году компания произвела стомиллионную телевизионную трубку. а в середине 80-х — телевизор со стереозвуком.

В 1986-м КСА была продана своему прародителю — компании «General Elektric,» которая в свою очередь продала ее в конце 1987 года «Thomson Consumer Е1есtronics» — одному из мировых лидеров в производстве бытовой электроники, работающему сейчас над системой цифрового телевидения высокой четкости. Развитие этой технологии Сарнофф прогнозировал еще тридцать лет назад.

Основав невидимую, но прочную империю эфира, наш земляк сделал все возможное для продвижения новых технологий в области коммуникации в широкие народные массы. Человека, благодаря титаническим усилиям которого в доме у каждого из нас сегодня есть радио и телевидение, звали Дэвид Сарнофф.